Возвращение домой

Рурк чертыхнулся и отошел. Подойдя к камину, уперся локтями в каминную полку, стиснул руками голову, глубоко дыша и стараясь побороть себя. Его прямо-таки колотило, а Сару охватило чувство вины.

— Ну почему, Сара? Ты меня хочешь так же сильно, как я тебя. Ты же не можешь отрицать.

— Нет, не могу. Но это ничего не меняет.

— Ты хочешь сказать, что причина — в моей работе на Эвелин? Ты мне не доверяешь? — Он посмотрел на нее через плечо. — Так?

Под проницательным взглядом Рурка она поежилась, но лгать не могла.

— Да. Я думаю, поэтому. Извини.

Он выпрямился и повернулся к ней лицом.

— А как мне заработать твое доверие, Сара? Я не могу уйти и не уйду из «Эв косметикс». Я слишком долго и слишком упорно работал, чтобы добиться нынешнего положения.

— Нет, конечно, нет, я никогда бы не попросила тебя об этом.

— Ты хочешь получить от меня какие-то обязательства?

— Нет. Мы ведь толком не знаем друг друга.

— Правда. Не знаем. Ну и каков ответ?

Сара жалобно посмотрела на него:

— Я… Я не знаю.

Глава 20

Нервы Китти были на пределе. Прикусив ноготь большого пальца, она сидела в десятом ряду, сгорбившись, пытаясь сделаться незаметной, и не отрывала взгляда от двух актеров на сцене.

Остальные действующие лица находились по краям сцены, кое-кто из занятых в спектакле сидел в зале и в проходе.

Режиссер «Темной стороны луны», Том Эйвори, устроившись на корточках перед сценой, напряженно всматривался в игру Майлза и Аланы Харт.

Казалось, пока Том доволен ходом репетиций. Хотелось бы Китти разделить его уверенность. Может, тогда у нее не было бы этого ужасного ощущения, будто внутри лежит булыжник и давит, давит.

— Нет-нет-нет! Алана, дорогая! — Том захлопал в ладоши, встал и шагнул к сцене. — Побольше чувства. Сейчас ты теряешь любовь всей своей жизни. Всей! Понимаешь? Твое сердце разрывается на части. Оно кровоточит. Покажи эту боль, дай мне увидеть ее. Я хочу, чтобы ты тронула сердца зрителей. Повтори выход. Начни с последней строки.

— Сейчас.

Майлз приготовился, его лицо стало бесконечно печальным. Он протянул руку, коснулся пальцами щеки Аланы.

— Будь счастлива, Вив.

Еще несколько секунд Майлз не отводил от девушки взгляда, потом повернулся и ушел за кулисы.

— Теперь, Алана, шагни за ним, протяни руку, — режиссер показал, как надо сделать, — а когда он исчезнет из виду, урони руку, опусти плечи и постарайся все чувства изобразить на лице. Отчаяние, сердечную боль, ну и все, что надо. Если сумеешь выдавить несколько слезинок, будет просто прекрасно. Поняла?

Алана кивнула:

— Думаю, да.

— Хорошо. Повторим еще раз.

Китти принялась грызть ноготь большого пальца другой руки. Когда Майлз ушел за кулисы, она стиснула палец зубами и, тяжело дыша, впилась взглядом в Алану.

— Вот так! Замечательно, детка, ну просто прекрасно. Вы оба молодцы. — Том снова хлопнул в ладоши. — Ладно, ребята. Перерыв десять минут. После него прогоним второй акт.

Кое-кто из актеров застонал, но Майлз, улыбаясь, спрыгнул со сцены и направился к Китти.

— Привет, милая. Все идет замечательно. Как считаешь?

— Да, ты в этой роли очень хорош, Майлз.

— Спасибо, дорогая. — Сияя, он склонился и поцеловал Китти в губы. — Я действительно вошел в эту роль. Как вы, янки, говорите? Еще не вечер, да? Пьеса обязательно станет хитом. Чувствую кожей.

— Надеюсь. Потому что в противном случае меня ждут большие проблемы.

— Ну ладно, ладно, не будь пессимисткой. Мы не можем проиграть. Ты написала потрясающую пьесу, я вполне гожусь на главную роль, остальные тоже на месте. Так что выше нос! — Майлз нахмурился. — Ты ведь знаешь, как я ненавижу, когда ты ходишь с вытянутым лицом? Оно мне мешает сосредоточиться.

Почувствовав раскаяние, Китти коснулась его руки.

— Прости, Майлз. Ты, конечно, прав, нельзя бояться и мандражировать, как все авторы.

Мгновенно лицо Майлза прояснилось, он великодушно улыбнулся, прощая Китти.

— Да, конечно, не стоит. Эх ты, глупый гусенок. — Он сел рядом с ней, но тут же вскочил. Слишком возбужденный, не мог спокойно сидеть. — Я бы не прочь выпить чаю. Хочешь?

— Я бы кофе.

— Ух, — Майлз насмешливо изобразил дрожь. — Не знаю, как ты выносишь это отвратительное пойло, которое называешь кофе. Но если хочешь, принесу. Сию секунду, милая.

Китти печально смотрела ему вслед, а он уходил между рядами, небрежно засунув пальцы в задний карман джинсов. Майлз пребывал в эйфории. Обычное дело, когда все шло так, как хотел.

Китти вздохнула. Ей бы тоже очень хотелось разделить его настроение, но Майлзу легче, на нем не висит такая ответственность… И не душит чувство вины.

Она прикусила нижнюю губу, окинула взглядом театр, погруженный в темноту. Китти все еще не могла поверить: неужели она сделала это — профинансировала спектакль, взяв деньги под наследство, которое ей достанется от Эвелин?

Едва о состоянии здоровья мачехи стало известно публике, Китти без труда нашла кредитора. Ничего незаконного в этом не было. И потом — разве у нее был выбор? Не могла же она допустить высылки Майлза из страны? Конечно, не могла.