Возвращение Дестри

Его появление было встречено по-разному. Полковник стиснул в руках дробовик, который не так давно принесла ему дочь, Чарли, словно загипнотизированная, поднялась со стула ему навстречу, но тут же спохватилась и замерла на месте, а Джерри Венделл, казалось, превратился в статую. Он даже не смог заставить себя обернуться и взглянуть в лицо своего преследователя, а только застыл на стуле, продолжая мелко дрожать.

Шарлотта Дэнджерфилд первой обрела голос. Приветливо улыбнувшись, она с завидным спокойствием, будто в появлении Дестри не было ничего необычного, ответила:

— Конечно, присаживайся. Сейчас принесу яйца и жареную свинину. А кофе, думаю, еще горячий.

— Спасибо, — кивнул Гарри. — И не суетись из-за меня. Я, собственно, и гнался-то за Джерри, потому что случайно поднял часы, которые он обронил по дороге. Вот и заметил, что он поскакал к вашему дому. Я, конечно, помчался за ним, но где там. Венделл гнал коня как бешеный, оставил меня далеко позади. Как дела, Джерри?

Дестри выложил на стол часы, и Венделл безмолвно их принял. Губы его слабо шевельнулись, но с них не слетело ни единого звука. Так и не дождавшись ответа, Дестри пожал плечами и уселся напротив. Отец и дочь в полном молчании тоже заняли свои места за столом. Воцарилась тягостная тишина, которую прервал Дестри:

— Да, кстати, вы, помнится, говорили, что ваш погреб заливает водой в дождливую зиму? У меня появилась отличная идея, как справиться с этой бедой, полковник. Я даже задержался немного и обследовал ваш подвал. Жаль, там в это время довольно темно, не удалось как следует разглядеть. Вы не будете против, если я выйду из дома тем же путем?

Дэнджерфилд негромко выругался сквозь зубы.

— Ты можешь плохо кончить, сынок, — предупредил он. — А сейчас хватит попусту болтать, ешь свой завтрак. С чего это ты вздумал всю ночь гонять по холмам как сумасшедший?

— Ну как же, полковник, — добродушно усмехнулся Дестри, — вы же видели, часы просто отличные, из чистого золота! Да потеряй я такие, глаз от горя не сомкнул бы! Увы, чем сильнее я погонял коня, чтобы нагнать Джерри, тем быстрее и быстрее он улепетывал от меня. Скорее всего, парень решил, что участвует в скачках, где ставки взлетели до небес! Но у меня-то и мысли не было ни о каких деньгах, вот умора!

Пока он говорил, улыбка на его губах слегка увяла, а в глазах блеснуло что-то, заставившее Венделла съежиться на стуле и пережить всю гамму чувств. Багровая краска стыда залила ему лицо и почти тут же отхлынула от щек, он помертвел от страха.

— Что ты поделывал, Джерри, пока меня не было в городе? — вежливо поинтересовался Дестри.

— Я? — пролепетал тот. — Э-э-э, так, ничего особенного. Все то же самое.

— Да? — удивился Гарри. — А мне казалось, ты когда-то говорил, что Уом довольно-таки любопытный городишко. Вот уж не думал, не гадал, что в один прекрасный день ты надумаешь отсюда уехать!

— Уехать?! — проблеял Венделл вне себя от возмущения. — Уехать из Уома? А что мне делать, если я уеду?

— Вот это-то я и твердил себе, когда до меня долетели слухи о твоем отъезде, — любезно отозвался Дестри. — Зачем тебе уезжать? Тут у тебя и дом, и все дела, да и денег немало вложено в рудники, в лесопилку. Чушь собачья, сказал я себе. Как это Джерри вдруг возьмет да и уедет из Уома, где любая собака его знает и он знает всех и каждого?! Но тот парень мне объяснил, будто тебе тут все осточертело: и танцульки, от них уже скулы сводит, и проклятая пыль, от которой летом нечем дышать, как ни закрывай окна, да и вообще весь этот скучный городишко!

Венделл уже начал догадываться, что вся эта пустая болтовня отнюдь неспроста, но молчал как убитый, лишь облизывая пересохшие губы. Он так ни разу и не поднял глаз на своего мучителя — они были прикованы к его правой руке.

— Этот парень, — безжалостно продолжал Гарри, — что-то говорил, будто ты предпочитаешь более спокойную жизнь. А здесь, где все тебя знают чуть ли не с рождения, такое просто невозможно, все время происходит то одно, то другое. Говорил, тебе теперь порой приходится и в суде бывать, а уж этого врагу своему не пожелаешь!

Джерри еще глубже вжался в кресло, словно хотел стать невидимым. А Дестри, намазывая маслом огромный ломоть кукурузной лепешки, казалось, этого даже не заметил. Откусив добрую половину, как ни в чем не бывало принялся рассуждать дальше, впрочем, довольно невнятно, поскольку набил полный рот.

— А заседать в суде — это вам не фунт изюму. Там ребятам надо держать ухо востро, судить по справедливости, не давать чувствам брать верх над разумом. Ведь так? А возьмем, к примеру, парня вроде тебя, Джерри. И что же будет? Ты живешь тут чуть ли не с пеленок, знаешь всех в нашем городе, да ты вынесешь приговор еще до того, как состоится суд! А этого допустить никак нельзя!

— Но ведь присяжных двенадцать человек! — пискнул Джерри.