Возвращение Черного Отряда

На следующее утро нары с верхушки цитадели не заметили ничего нового по сравнению со вчерашним днем. Разве что дождь лил не так сильно. Правда, они не получили сигналов с северного и западного барбикенов, но это их, похоже, не обеспокоило.

– Что-то ворон не стало, – отметил Гоблин, когда начало смеркаться.

– Наверное, слопали всех.

Вновь наступила ночь, и вновь все принялись за работу. Буханье молотов и всплески падающих в воду кусков кладки разносились на весь город, но никто не мог видеть, что мы делаем, и ничего не стало заметно, когда солнце снова взошло. Разве что исчезло несколько брошенных домов.

Вода в озере продолжала понемногу спадать. Погода оставалась дождливой.

Плоты, построенные нашими мастерами, находились снаружи, вдоль стены. В дело шло все, обладавшее хоть какой-то плавучестью, вплоть до пивных бочек.

К вечеру нам доставили еще немного дерева: Могаба послал людей на трех плотах к северным воротам выяснить, почему с барбикена не отвечают на его сигналы.

Правда, нашу засаду заметили с цитадели, и больше Могаба не разбрасывался ни людьми, ни материалами.

Лофтус с братьями заявили, что плоты лучше строить узкими и длинными: будет больше гребцов при меньшем сопротивлении воды. Стоя в воде высотой три фута, трое братьев и несколько сноровистых таглиосцев ладили плоты, способные держать не меньше десяти человек. Израсходовав все материалы, что удалось отыскать, они соорудили сорок один плот. Выходило, что наш флот может перевезти зараз семьсот человек. Более пятисот останутся на берегу, а остальные отгонят плоты назад и до рассвета успеют переправить следующую партию.

Значит, за ночь мы эвакуируем порядка тысячи двухсот человек. Этого достаточно для небольшого, но прочного плацдарма. Насколько дружественна обстановка на берегу, мы можем лишь догадываться.

Задачка… Тех, кого следовало переправить незаметно, оказалось больше, чем я предполагал. У меня было сорок человек Старой Команды, более шестисот нюень бао и уйма таглиосцев, освобожденных рабов и джайкурийских добровольцев.

Ланор Бонхардж желал переправить почти тысячу человек с иждивенцами. Итак, всех в одну ночь не вывезти.

– Вот что надо сделать, – предложил Одноглазый. – В первую ночь вывозим только одну партию. Всех понемногу, чтобы не лезли по головам и не поднимали панику. Из каждой группы отберем пропорциональное количество, и споров не возникнет. Эти пятьсот пусть сооружают лагерь. А на следующую ночь, двумя ходками, переправим всех остальных.

– Да ты у нас гений, – сказал я. – Кто-нибудь из вас двоих тоже поплывет. Просто так, на всякий случай.

– Не нужно.

– Это почему?

– Опасности почти нет.

– Тогда и лагерь укреплять не стоит. Можно послать вперед нюень бао и иждивенцев.

– Шуму будет…

– Из-за детей, женщин и стариков? Ничего подобного. Таглиосские иждивенцы тоже поплывут. А вот джайкури надо придержать, не то к нам весь чертов город выстроится в очередь. Мы их пересчитаем и оставшиеся места распределим жребием.

Порешили, что с первой партией отправятся тридцать таглиосцев, пятеро братьев Черного Отряда и пятнадцать воинов нюень бао. Значит, на берегу будет пятьдесят бойцов.

Дядюшка Дой разворчался по поводу нашего плана – он же целую ночь не сможет присматривать за всеми своими.

– Хитро, хитро, Солдат Тьмы.

Опять он за свое!

– Ты берешь в заложники наших воинов.

– Если хочешь, плыви и ты. Вас здесь больше, чем нас. Бери плоты – и вперед.

Он нахмурился.

– Всего одна ночь, дядюшка. К тому же пятнадцать твоих воинов отправятся с ними. Одним из этих пятнадцати можешь быть ты.

Ни Одноглазому, ни Гоблину на тот берег не хотелось.

– Этой ночью не поплыву! – заявил Одноглазый.

– Я тоже! – вторил ему Гоблин.

И у обоих тот самый продувной вид, с каким они подснимали колоду.

– Это почему же?

Они переглянулись точь-в-точь как шулера, смекнувшие, что играют с честным простаком.

После того как Гоблину не удалось убедить меня в своем альтруистическом стремлении спасти мир от Могабова коварства, Одноглазый сказал:

– Опасно там. Эта тварь из Можжевельника, Лиза Дэла Бовок, держит на нас зуб.

– Кто-кто? – Мне это имя ни о чем не напомнило.

– Лиза Бовок. Из Можжевельника. Ну, что с Марроном Шедом была. Когда Отряд отправился в поход, Меняющий Облик взял ее в ученицы. Когда мы Меняющего кончали, она попалась вместе с ним, только Старик ее отпустил. И теперь она здесь, прячется и ждет возможности свести счеты. Уже пыталась пару раз.

– Что же ты не сказал раньше?

Когда в голосе Одноглазого появляется этакий пафос, толика здорового скептицизма не бывает лишней, о чем бы ни шел разговор.

– Раньше это не было серьезной проблемой.

Что толку с ними спорить? Эта парочка, как пить дать, где-то неподалеку припрятала нажитое и не желает оставлять его без присмотра. И еще меньше каждому из них хочется оставлять другого наедине с добычей.

– Ладно, – сдался я. – Будете пытать счастья вместе с нами.

Бонхардж, дядюшка Дой, Одноглазый и Гоблин выжидающе смотрели на меня.

– Но мне же нельзя!

Одноглазый хихикнул:

– Может, и нельзя, но ты сам говорил, что жребий будут тянуть все.