Возвращение Черного Отряда

Разревелся То Тан. Он спал в корзине под моим письменным столом, укутанный в зловонное тряпье. Я, дотянувшись, взял его за руку. Он прекратил плач, ощутив человеческое прикосновение, и больше не взывал к матери.

Я поднял другую руку и нащупал ладонь Сари. Она мягко отняла ее. Сари так и не сказала ни слова. Я даже ни разу не слышал, чтобы она разговаривала с детьми.

Я огляделся. Тай Дэй отсутствовал. Странно; мне думалось, я скорее от собственной тени избавлюсь. Тай Дэй всегда был рядом, даже в темноте.

Я приподнялся, пытаясь сесть, но Сари удержала легким прикосновением пальцев. Я был слишком слаб, чтобы чем-то заниматься. А уж голова, казалось, распухла вдвое против прежнего, стоило ей приподняться на фут.

Сари подала деревянную плошку с чем-то пахнущим столь едко, что у меня заслезились глаза. Наверное, какое-то снадобье с родных болот нюень бао. Я выпил. Вкус еще ужасней, чем запах.

Сари продолжала отирать мое лицо. Меня затрясло. Боль исчезла. Тело расслабилось, вернулись силы, даже настроение улучшилось. Надо же, сильное средство. Наверное, этот напиток специально делается таким мерзким на вкус и запах, иначе люди хлестали бы его без меры.

Мы долго смотрели друг на друга, ничего не говоря, но одновременно достигая решения, которого наши разумы не сумели тогда распознать. На миг перед моим мысленным взором появилась Хонь Трэй. Старуха смотрела предостерегающе и улыбалась.

В этот раз я тоже улыбнулся. И попробовал усесться на тюфяке. Получилось.

– Ладно, мне пора.

Сари покачала головой и вытащила из корзины под столом То Тана. Мальчик давно нуждался в перемене пеленок.

Сари слегка дернула меня за палец.

– Да я лет двадцать этим не занимался.

С тех самых пор, как еще пацаном пеленал младших братишек и сестренок.

– Кончай визжать, хрюшка. Пора бы уж привыкнуть к солдатской жизни.

То Тан взглянул на меня большими серьезными глазами. Слов он, конечно, не понимал, однако тон уловил.

Мы обмыли его и спеленали – тряпками, которых постеснялся бы и нищий. Я сказал Сари:

– Пойду прирежу кого-нибудь и добуду ребенку одежку получше.

Она едва ощутимо положила руку мне на предплечье, удерживая.

– Шучу я, милая. Со мной еще не такого наслушаешься. Я не в буквальном смысле говорил. Мне нужно идти, дела ждут.

Я на ватных ногах вышел в коридор. Сари двинулась следом, прижимая к левому боку брыкающегося То Тана. Почти сразу навстречу нам попался Бадья. Шатаясь от усталости, он явно направлялся поспать.

– Ты Гоблина с Одноглазым не видел?

– Они со всей своей волшебной амуницией поднялись наверх. В большую смотровую.

– Спасибо.

Не успели мы отойти и на пять футов, как Бадья окликнул меня:

– Лонго говорил тебе, что в катакомбах вода прибывает?

Я со вздохом покачал головой, прислушиваясь к урчанию пустого желудка и гадая, удалось ли кому-нибудь приготовить еды, затем побрел лабиринтом к лестнице, которая должна была привести меня к Гоблину с Одноглазым.

Может, от дневного света полегчает. Если только хватит сил туда забраться. Как давно я не видел солнца…

76

И еще некоторое время не увижу.

Сари подала мне То Тана, прежде чем пролезть через люк. Он снова заснул. Наверное, все младенцы, медленно умирающие от голода, сонливы.

Снаружи был день, однако небо заволокло тучами. Лил дождь. Крутой, усевшись верхом на стул и уложив локти поверх спинки, угрюмо смотрел вдаль.

– Давно льет? – спросил я.

– День. А может, три…

– Воды набрали?

– Уж сколько смогли, не высовываясь наружу.

– А эти двое что поделывают?

Гоблин с Одноглазым сидели на полу посреди комнаты, скрестив ноги, подальше от летящих из окон брызг. Они не удостоили меня даже взглядом.

– Колдуют чего-то… Не мешай им, а то еще ногу отгрызут.

– А кто вякать будет, без ушей останется, – буркнул Одноглазый.

Смотровая комната имела окна на все четыре стороны. Я подошел к наибольшему.

Дождь был, конечно, не таков, как наш северный ливень с ураганом, однако довольно сильный. Сквозь струи я едва различил смутные очертания холмов. А до поверхности воды было рукой подать. Несмотря на ливень, она держалась низко. Серый цвет говорил о том, что в ней полно всякой заразы.

Вдали виднелся плот, так нагруженный людьми, что бревна почти целиком ушли в воду. Джайкури осторожно гребли кусками досок, направляя его к берегу.

Одно за другим я обошел все окна, рассматривая город. Отрадно, что наши таглиосцы находятся там, где приказано.

– Караульную службу несут четко, – подтвердил Крутой. – Вот и оставили их в покое.

– Могаба?

– Да все. Бои-то идут почти непрерывно.

Улицы с переулками превратились в каналы. Повсюду плавали трупы. Вонь стояла чудовищная. Но уровень воды оказался ниже, чем я ожидал. Из восточного окна была видна цитадель. Наверху, невзирая на погоду, торчали нары. Расхаживая по парапету, они присматривались к нашей части города.

Крутой заметил, что я наблюдаю за ними:

– Боятся нас. Думают, однажды мы в гости пожалуем.

– Правильно думают.

– Суеверны они. Страшатся таких недомерков, как Гоблин с Одноглазым.

– Что наглядно демонстрирует нам, как опасно даже малое невежество.

– Я услышал, – проворчал Одноглазый.