Возвращение Черного Отряда

Вечерок выдался как раз подходящий для того, чтобы ад вырвался наружу. Блуждая с духом, я настолько увлекся, что и не заметил сгущавшейся тьмы, но теперь видел, что небо затягивают мрачные тучи.

– Одноглазый! – взревел я. – А ну волоки сюда свою дохлую задницу! – Я рассмотрел облака и нашел, что мое предложение было весьма своевременным. – Где, черт возьми, этот дерьмовый коротышка?

Я направился к его жилищу, то и дело выкрикивая: «Одноглазый!» Не вознамерился же он провести ночь в своей норе. Колдун не старался превратить ее в надежное убежище, так что находиться там, когда появятся Тени, будет опасно. Даже для колдуна.

Я почти дошел до его жилища, когда коротышка вылез наружу и затрусил мне навстречу:

– Чего тебе, Щенок?

– Куда ты, мать твою, запропастился? Впрочем, ладно, не до того. У нас проблема с духом.

– Гм?

– Он издает звуки, – прошептал я и лишь после этого огляделся по сторонам.

Непростительная забывчивость.

К счастью, ворон поблизости не было.

Одноглазый тоже заозирался:

– Издает звуки? – Похоже, он не поверил.

– Я что, неясно выразился? Давай шевели задницей. Костоправ уже занялся им как лекарь.

Я продолжал высматривать соглядатаев. Подслушивать могут мыши, и земляные и летучие, да и Тени тоже.

Пульсирующий свет, похожий на северное сияние, вспыхнул между Вершиной и развалинами Кьяулуна. Забликовали металлические фрагменты стен крепости, но только на миг, – должно быть, Госпожа устроила вспышку, чтобы сориентироваться. Тьма вернулась, теперь светились лишь уцелевшие хрустальные купола. Ярче всех – купол над любимой башней Длиннотени.

– Собираешься торчать здесь и глазеть? Или, может, делом займешься?

В этом весь Одноглазый. Сам набедокурит, а вину свалит на меня.

Прежде чем зайти внутрь, я еще раз огляделся, но ничего не заметил. Я занавесил вход и расположил отгоняющую Тени свечу между пологом и нами, затеплив ее от ближайшей лампы. Вроде еще и рано, но подстраховаться никогда не лишне.

– Интересно, неужели Хозяину Теней не интересно, с чего вдруг мы затихарились и даже костров не жжем?

– Тсс! – шикнул Одноглазый. – Ты, помнится, говорил, что Костоправ осматривает Копченого.

Костоправ, сгорбившись, сидел на моем стуле.

– Этим он занимался, когда я уходил.

Я прильнул к кувшину, с жадностью поглощая подслащенную воду.

– Мне он не кажется слишком резвым. – Одноглазый ткнул Копченого в бок.

– Разве я сказал, что он вскочил и принялся отплясывать? Он застонал. Впервые за все время, что я провел рядом с ним. А до сих пор он только хрипел. Так что стон – это серьезно. Костоправ со мной согласен.

Старик – легок на помине – вернулся в свою плоть. Он зашевелился и, как только в голове чуть прояснилась, сказал:

– Это обещает быть интересным. Длиннотень только что послал за Ревуном, Сингхом и девочкой. Он готов начать.

– Ну вот, через минуту чертовы Тени нагрянут сюда, – разворчался Одноглазый. – И почему я не бросил все это да не заделался фермером? А тут еще Щенок всякую чушь городит – вроде того, что старый мошенник будто бы приходит в сознание.

– Копченый и правда стонал, или что-то в этом роде, – возразил Костоправ. – А когда я хотел присмотреться к девочке, он заартачился. Вдобавок выдал какую-то мыслишку – то ли насчет темноты, то ли насчет Теней.

– «Она есть Тьма», – процитировал я. – Наш приятель сделался женоненавистником. Выдает нечто подобное всякий раз, когда пытаешься подвести его к женщине. Сильнее всего это ощущается близ Душелов. За ней идут Сари и Радиша.

– Ага, – промолвил Одноглазый. – Я и думать забыл про старую ведьму. Как она поживает, Мурген?

– А тебе что, есть до нее дело?

– Я слышал, Корди сейчас в пути. Ему-то небось дело есть.

– Ты, часом, не собираешься рассказать ему, что мы можем шпионить за его милашкой?

– Гм… Пожалуй, нет. Но за мной должок. Как-то раз он меня надул.

Нипочем не поверю, что Одноглазого кто-то способен надуть, кроме разве что Гоблина. Коротышка сам облапошит кого угодно.

В следующий момент выяснилось, что он вдобавок способен преизрядно удивить тех, кто вроде бы неплохо его знает.

– На случай, если я не переживу эту ночь, у меня на койке, в скатке, оставлено завещание. Все мое имущество должно перейти Гоблину. Но пара штуковин достанется Готе.

В этот момент Одноглазый поднимал веки Копченого, а потому не заметил, как мы с Костоправом обменялись встревоженными взглядами.

– С чего ты решил, что мы сможем вернуться за твоим завещанием? – спросил Костоправ.

– Щенок точно сможет. Ничего ему не сделается. Его теща утверждает, будто он избран или предназначен. Вот только неизвестно для чего. Единственная, кто мог это знать, откинула копыта.

Я заговорил, опережая неизбежный вопрос Старика:

– Он имеет в виду нечто, открывшееся Хонь Трэй по пути в Дежагор. Что именно, я так и не узнал. Я говорил об этом с Сари, но она тоже не смогла ничего прояснить. Какое-то пророчество насчет будущего нюень бао. От которого дядюшка Дой и матушка Гота исходят дерьмом. Тай Дэй, тот, правда, поспокойнее, но он тоже вряд ли знает, в чем дело.