Возвращение Черного Отряда

Пока чудище соображало, как ему лучше сожрать Гоблина, тот, не будь дурак, пустил в ход один из лучших своих колдовских трюков. В руке у него появилась чудная штуковина, вроде бы из цветного стекла. Она имела добрый ярд в поперечнике и походила на трехлучевую метательную звездочку. Во всяком случае, Гоблин использовал ее именно как метательный снаряд. Чудовище взревело от боли и ярости, когда эта стекляшка отсекла ему пару щупалец и несколько ног с правой стороны туловища. Оно бросилось на Гоблина, который моментально сделал выбор между доблестью и благополучием собственной задницы, разумеется в пользу последней.

Гнаться за ним тварь не могла. Описав большой полукруг – на золотом песке оставались глубокие следы, – монстр полностью потерял интерес к своей жертве. Некоторое время он пытался пристроить на место отсеченные конечности, однако прививка не удалась. В конце концов чудовище задрожало и принялось зарываться в песок, орудуя оставшимися членами.

– Ненавижу таких тварей, – посетовал Гоблин, – но еще больше я ненавижу Затененный Путь.

Он упомянул некий секретный проект. До того секретный, что даже мне о нем не рассказывали. Лишь пару раз довелось услышать это название, да и то краешком уха.

– Я теперь нет-нет да и спрашиваю себя, – бубнил между тем Гоблин, – так ли уж мне нравится Костоправ. Похоже, старый пердун просто-напросто спятил. Хочется верить, что свою загробную жизнь сукин сын проведет в таком же уютном местечке.

Я решил, что моя задача выполнена, за Гоблина можно не беспокоиться. Если солдат жалуется на службу и ругает начальство, значит у него все хорошо.

Я вернулся в Дежагор, в фургон Одноглазого, в свое тело. Ужасно хотелось есть и пить. Копченый отвратительно смердел.

– Одноглазый! – заорал я. – Где тут можно пожрать? Я с голоду подыхаю.

Черномазый коротышка просунул в фургон свою гадкую шапку. Я напряг глаза и рассмотрел под шапкой его рожу, такую же противную. Должно быть, снаружи уже стемнело.

– Нас кормят в цитадели.

– Разве это не здорово? Вот только боюсь, не смогу есть мясо.

Могаба со своими присными – тогда они еще были на нашей стороне – просидел всю осаду в цитадели, время от времени подкрепляясь каким-нибудь бедолагой из населения Дежагора.

– Если представить, что это курятина, будет проще, – порекомендовал Одноглазый, явно рассчитывая, что меня стошнит. Он сморщил нос. – Ну и вонища!

– А я тебе говорил: его надо мыть.

Колдун одарил меня самым злобным взглядом из своего арсенала, но это не сработало.

– Ну смотри, – сказал я. – Тебе с ним жить.

10

Я полагал, что Костоправ захочет поскорее догнать Госпожу – они не виделись довольно долго. Но ему, похоже, нравилось бездельничать в Дежагоре, все чаще и чаще беседуя с черными пернатыми гонцами. Вороны беспокоили тех ребят из Старой Команды, которые, в силу своих обязанностей, были привязаны к Дежагору, о чем и заявили пришедшие ко мне Свечка и Хрипатый.

– Он командир, – сказал я, – а у начальства свои причуды. Если он любит ворон, то это его личное дело, а в личные дела нос совать не следует.

Я присматривался к Хрипатому и дивился: почему недуг до сих пор его не прикончил? Бедолага теперь кашлял почти беспрерывно.

– А вот местные считают иначе, – возразил Свечка. – По их мнению, вороны предвещают дурное – всем, кроме душил.

– А мне сдается, что они предвещают дурное только тем, кто попусту мелет языком. Скажи-ка лучше, Хрипатый, у тебя здесь есть постоянные обязанности?

Он прокашлял что-то, означающее положительный ответ.

– Вот и хорошо. Не думаю, что полевая жизнь в такое время года пойдет тебе на пользу.

– А какой прок оставлять меня здесь? Я просто подохну в одиночку.

– Ты еще меня переживешь, упрямая старая задница.

– В эту историю я влип по самые уши. Капитан и летописец без конца рассказывали нам о нашем прошлом, но только сейчас появилась возможность найти то место, где все началось. И эту возможность я упустить не собираюсь.

Я кивнул, признавая его право, и невольно задумался о том, насколько Черный Отряд отличается от других наемных войск. Среди наших солдат почти не встречалось злобных буянов, склонных к грабежу и насилию. В Отряде нет места сволочи, которой нравится причинять людям страдания. Конечно, попадали к нам и такие людишки, но они не задерживались.

Интерес к истории и традициям, представления об отрядном братстве прививались довольно быстро, а в душах тех, кто прослужил достаточно долго, укоренялись накрепко.

Костоправ, разумеется, являлся ревностным приверженцем традиций Отряда. В этом ему не было равных – кроме Могабы. Что же до Могабы, то его главная проблема во взаимоотношениях с Отрядом заключалась в том, что он не был нашим командиром.

В сущности, все эти соображения не имели отношения к делу. Просто я лишний раз вспомнил о том, что мы не какая-нибудь банда головорезов, а братья по оружию, которые заботятся друг о друге. По крайней мере, большую часть времени.

Тут появился Одноглазый и с ходу влез в разговор. На Хрипатого он даже не обратил внимания, хотя чахоточный ветеран вроде доводился ему земляком.