Возвращение Черного Еретика (СИ)

Тадеуш встаёт, они жмут друг другу руки и оборачиваются к залу, улыбаясь. Пресса забрасывает их вопросами.

Астори чувствует на себе ненавидящий взгляд Уолриша, но не смотрит на него. Она знает: победа в сражении не означает победу в войне. Остаётся ещё коронация.

После присяги она и Тадеуш обсуждают детали в её кабинете. Действовать надо быстро. Спасение — только в скорости.

========== 1.4 ==========

— Кто из Святейших будет на коронации?

Тадеуш мнётся и отвечает не сразу. Астори поднимает взгляд от документов, откладывает ручку.

— Мы… мы ещё не получили от них официального заявления: ни согласия, ни… ни отказа. Ещё есть надежда, конечно, но…

— Надежда? — переспрашивает Астори. Ей хочется думать, что она ослышалась. — Надежда? Если Святейшие не прибудут, то курам на смех всю коронацию! Это будет скандал… Непомазанный монарх… неосвящённая корона… представляю, как будет ликовать Уолриш. Нет, этого нельзя допустить.

— Разумеется. — Уголки рта премьер-министра опускаются вниз. — Один из Святейших всегда короновал монарха Эглерта… и любой другой страны…

— А меня они, значит, не хотят?

Против воли прорывается горькая усмешка, скрывающая разочарование: неужели она даже для них, прямых ставленников Творца, всего-навсего безродная выскочка? Не хотят портить отношения с правящими домами планеты? Боятся, как бы их не оклеветали в газетах?

— Это низко, — произносит она вслух и берётся за ручку.

— Ваше Величество… — моляще протягивает Тадеуш.

— Если хотя бы один из Святейших не будет на коронации, я не стану никаким величеством. Меня просто не признают королевой. Господин Бартон, так нельзя. Они обязаны приехать, вам ясно?

Минута: скрещиваются взгляды, и что-то сверкает в тёмно-карих глазах Астори, когда она склоняет голову и смотрит — что-то такое, что заставляет Тадеуша кивнуть.

— Значит, они приедут. Я не знаю, как мы это сделаем, но мы это сделаем. Отправьте послов. Упрашивайте. Договаривайтесь. Я напишу письмо, если понадобится. Мы должны их уломать.

И они уламывают. Приезжает Святейшая; едва глядит на Астори при встрече и милостиво позволяет поцеловать подол её одеяния. Уолриш бесится, Астори сдерживает ликование. Победа близка.

Почти всё готово, осталось только выбрать место. Астори хочет короноваться непременно в Таффийской намине, храме, в котором принимали царствование поколения эглертианских королей. Она не собирается ни на шаг отступать от традиций. Пусть видят: она законный монарх, такой же, как все, она чтит традиции. Другой вопрос — имеет ли она право их чтить?

Тадеуш оказывает ей постоянную поддержку, и Астори сама не понимает, насколько она ему благодарна. Нет времени и сил подумать. Она просто принимает его помощь, нянчит детей, подписывает документы и считает дни до коронации. Только бы не сорвалось. Только бы…

Наступает долгожданная дата. Над Эглертом хмурый полдень; в намине тихо, горят свечи и где-то капает вода. Присутствующих немного, все — первые люди королевства. Астори различает в полумраке Тадеуша — он сцепил руки, выпрямился, явно напряжён и не сводит с неё глаз. На возвышении — трон. Рядом стоит Святейшая.

Впервые за тысячелетнюю историю Эглерта на коронации монарха раздаётся «Преклони колени, дочь моя». Шуршит пышное платье (по традиции, старомодный покрой), звенят драгоценности, и Астори опускается на колени у ступенек трона. Гулко звучат слова древней клятвы, которую произносит она — и не она.

— Во имя Единого Мастера, благословляю тебя на царствование.

Корона тяжело опускается на виски, давит на голову, сминает волосы. Астори поднимается. Оборачивается, смотрит сквозь, вдаль, никого не видя. Спина ровная. Дрожат только ресницы.

— Да здравствует королева!

Раздаётся гимн, его подхватывают стоящие люди; Астори ясно различает звонкий голос Тадеуша.

Вспоминает их разговор — краем сознания.

«Вы советуете мне короноваться?» — «Я вам ничего не советую» — «Но если… если я всё же решусь… Что вы скажете?». Молчание. Улыбка. «Да здравствует королева».

Да здравствует королева. Именно.

Она садится на трон — трон короля, а не королевы. Всё ещё никого не видит, чувствует лишь корону на голове — и опьяняющую пустоту победы внутри.

Потом следует речь. Астори готовит её три дня подряд вместе с Тадеушем — они видятся почти ежедневно и часто созваниваются. Он сам предложил ей помощь. Астори знает, как важно первое обращение к народу и означение своей позиции. Её не слишком жалуют. Не теперь. Быть может, когда-то она и нравилась — как миловидная жена принца Джоэля и мать его детей — но как королева, самовольно занявшая престол… нет. К тому же Уолриш хорошо постарался, подёргал за нужные ниточки в прессе.

К выступлению Астори готовится тщательно: поднимается чуть свет, долго ходит босиком по спальне, взглядывая в окно, застёгивает рубашку, подтягивает рукава пиджака, попутно повторяя речь, сжимает в кулаки руки в перчатках и останавливается у зеркала. Протягивает руку — в неё вкладывают папку с текстом. На голову опускается корона.

Сегодня или никогда.