Возвращение чародея

— Вы оба говорите не о том, — вмешался в беседу Мигель. — Как будто вы забыли, что он — король, и любая женщина рядом с ним будет рассматриваться на островах как потенциальная королева. А она — человек. И не просто человек, а человек низкого происхождения. Такой союз не может принести ничего, кроме неприятностей.

— По-моему, вы немного забегаете вперёд, — сказал я.

— Ничего подобного. Ты — король и должен думать обо всех возможных последствиях любого своего поступка.

— Значит, все проблемы заключаются в том, что я — король? — уточнил я. — Последние двадцать лет дядя Озрик неплохо справляется со своей работой. Может быть, мне стоит отречься в его пользу?

— Эльф не может отречься, и ты это знаешь, — сказал Мигель. — Повелитель Молний покоряется лишь одному, и отказаться от него ещё никому не удавалось.

— А кто-то пробовал?

— Очень давно. И безрезультатно.

— У людей система наследования престола устроена гораздо удобнее, — заметил я. — Да и у всех других народов тоже. Одна эльфийская корона снимается только вместе с головой носящего.

— Это — данность, которую ты не в силах изменить.

Чёртов Оберон. Если бы он вёл себя более осмотрительно, то прожил бы ещё несколько веков, не свалил бы все проблемы на несчастную голову своего сына, и жизнь моя двинулась бы в совсем ином направлении. Что сделано, то сделано, как говорит дон Диего. Это данность, говорит Мигель.

Пошли они все к чёрту, говорю я.

— Впереди Вестланд ждёт грандиозная война, — сказал я. — Может быть, стоит поговорить о ней и о возможном участии островов в грядущих боях, а не задаваться вопросами матримониального свойства? Тем более, что здесь вы меня ни в чём не сможете убедить, равно как и я вас. Возможно, вы правы, и я сейчас совершаю ошибку, но это — моя ошибка, и вы к ней не имеете никакого отношения. А может быть, это и не ошибка вовсе.

— И ты уверен, что хочешь обсуждать серьёзные вопросы в присутствии своей женщины? — спросил Мигель.

— Вполне. Она имеет право знать всё.

— Она пролила за тебя свою кровь, но и ты спас ей жизнь, — сказал Мигель. — Ты ничего ей не должен.

— Я продолжаю настаивать.

— Давайте позовём девочку, — сказал дон Диего. — Я не вижу в её присутствии никакого вреда. В конце концов, я хозяин этого замка, и мне решать, кого приглашать для беседы, а кого — нет.

Это было сказано настолько твёрдо, что даже Мигель не стал препираться, и слуга пригласил в курительную комнату Карин и подвинул к нашему кругу ещё одно кресло.

— От лица присутствующих хочу выразить вам признательность за то, что вы оберегали Ринальдо на протяжении долгого пути, — заявил дон Диего. Карин коротко кивнула в ответ, после чего дон Диего повернулся ко мне: — А теперь расскажи нам о драконах, мой мальчик.

— Хорошо, — сказал я. — Вы правы, в историю с драконами я угодил по собственной глупости. Последние полгода я жил в небольшом домике во владениях графа Осмонда, выполняя работу сельского чародея, когда мне нанесла визит женщина, назвавшаяся леди Ивой. Она попросила помочь ей выручить её возлюбленного, попавшего в лапы дракона по имени Грамодон. По некоторым причинам леди Ива не могла обратиться за помощью к графу Осмонду, чьим номинальным вассалом являлся Грамодон, и я согласился помочь девушке. Когда мы прибыли к жилищу Грамодона, дракон был уже мёртв, и… леди Ива стукнула меня по голове и оставила в пещере, чтобы подозрения в убийстве Грамодона пали на мою персону. Так и произошло, хотя, вопреки её расчетам, я очень скоро очнулся и стражники Осмонда не успели захватить меня на месте преступления. Для убийства Грамодона был использован весьма могущественный одноразовый магический артефакт, происхождение которого мне удалось выяснить не так давно.

— И кто же создал сей артефакт? — поинтересовался Исидро.

— Лоуренс Справедливый.

— Это точно?

— Человек, который выдал эту информацию, вряд ли был способен солгать. Если сомневаетесь, спросите у Гарланда. Он лично проводил допрос.

— Я разговаривал с Гарландом, — сказал Мигель. — Он подтвердил информацию.

— Лоуренс Справедливый способен создавать артефакты первого уровня, — согласился Исидро. — Другой вопрос, зачем ему потребовалось это делать.

— Сначала я подумал, что всё было затеяно ради золота, — сказал я. — Но, на мой взгляд, это слишком сложная схема обогащения.

— И чересчур рискованная. Вряд ли Лоуренс Справедливый настолько нуждается в золоте, — сказал Исидро. — Маги его калибра уже не зависят от денежных поступлений.

Ему ли не знать. Исидро находился на том же уровне, что и Лоуренс, а может быть, даже стоял чуть выше. Его имя не так хорошо известно широкой общественности, как имя Лоуренса, потому что мой учитель не занимается саморекламой и старается держаться подальше от вызывающих общественный резонанс деяний. Но в среде чародеев всем прекрасно известно, кто такой Исидрион Пентабаир и чем он знаменит.

— Насколько я понимаю, похищенный возлюбленный и рыцарь, уложивший дракона, — это юный Гавейн, которого ты привёл с собой? — уточнил дон Диего.

— Да.