Читаем Возвращение бомжа полностью

Федор, уже практически вывернувшийся из веревочных петель, пытался освободить туго стянутые кисти рук и, чрезмерно увлекшись процессом, не расслышал шагов на лестнице. Противно-гнусавый голос, будто плетью, обжег его слух:

— Не вышло у нас с календарем…

Вывернув голову в сторону, Федор наконец-то разглядел одного из двух мародеров, так и не сумевших поделить его комиссарские телеса. Внешности упыря вполне соответствовала его примерному фотороботу, составленному карапузом по результатам спектрального анализа речи — «та еще гнида». Щербато скалившийся урка не спеша подрулил к извивающемуся подростку. Улыбка не сползала с его гнусной хари:

— Знаешь, что я подумал… мой маленький друг… — В руке хмыря блеснула «бабочка», как всегда, помогающая своим обладателям улыбаться еще шире. Коротко замахнувшись, упырь завершил, свою мысль: — Не доставайся же ты никому!

И в этот же момент кинжал, прошивший урку насквозь, вышел прямиком из его груди и не позволил завершить начатую было экзекуцию. Из-за плеча подыхающего мародера вынырнула взлохмаченная Сенина голова и выдала нечто из репертуара молодого Чака Норриса:

— Твои друзья в овраге лошадь доедают!

Выдернув кинжал, шустрый карапуз позволил урке спокойно подохнуть на каменном полу, а сам бросился распутывать своего непутевого хозяина, который принялся не слишком складно оправдываться перед давеча репрессированным соратником:

— Сеня! Извини, Сеня, вот такая фигня получилась.

В ответ тот со снисходительностью, доступной только суперменам и идиотам, проигнорировал запоздалые извинения:

— Идем отсюда.

Едва-едва избежавший верной смерти, Федор тем не менее не мог не заботиться о сохранении имиджа положительного героя и потому принялся оправдываться по поводу собственного жалкого вида:

— Сеня, они меня на гоп-стоп взяли, ни штанов, ни ботинок.

И замолк, видя, что приятель не слишком-то сочувствует его беде. Выдержав небольшую паузу, все же жалостливо добавил:

— И колечко мое козырное подрезали…

Сеня хлопнул себя по лбу и принялся шарить по своим карманам:

— Погоди, Михалыч. Я его сам подрезал. — Наконец, он вытащил на свет божий цепочку с болтавшимся на ней заветным артефактом и, качнув им перед носом Федора, уточнил: — Со жмура снял. Бери, если не брезгуешь.

Минуту назад старательно давивший на жалость кольценосец-психопат едва не набросился на своего спасителя с кулаками:

— А ну дай сюда.

Однако тот легко ускользнул от притязаний внезапно очухавшегося приятеля и принялся, улыбаясь, поддергивать цепочку, словно вознамерился поудить рыбку. Федор свирепел на глазах:

— Верни колечко, Сеня!

В ответ тот лишь качал головой и ласково улыбался, отчего племяш Бульбы окончательно впал в истерику:

— Сеня! Верни кольцо!

Не слишком-то натешившись собственным моментом истины, победитель медсестер и урок, скорчив кислую мину, протянул-таки цепочку с кольцом законному владельцу. Моментально успокоившийся Федор, просунув голову в свой заветный ошейник, стал подозрительно рассудителен, принявшись поучать своего друга:

— Запомни, Сеня. Чужое брать нехорошо! Статья сто пятьдесят восьмая.

Сообразив, что все снова вернулось на круги своя, Сеня с плохо скрываемым неудовольствием принялся искать утешение в движении. Передернув плечами, он подобрал разбросанные по казарме шмотки и швырнул ими в Федора:

— Так, одевайся и пошли.

Покуда жертва врачебно-сексуального произвола напяливала на себя портки и фуфайку, Сеня принялся рассуждать вслух:

— Есть предложение. Предлагаю переодеться дятлами. На дорогах нынче неспокойно, а так нас фиг кто узнает.

Каменный мост над пропастью, подходы к которому собственно и охраняла башня, покинутая карапузами, вывел Сеню и Федора на очередную тропу, пробивавшую себе путь между тошнотворно угрюмых скал. Шмотки, снятые с почивших в бое урок, грязными мешками сидели на мелкотравчатых подростках. Дурацкие каски с клювами постоянно сползали на глаза, от войлочной подкладки чудовищно потела и чесалась башка, и Федор, пару раз в забытьи едва не поломавший все ногти о железо, готов был уже лично придушить своего приятеля, выдвинувшего идею по поводу этого идиотского маскарада.

Кроме того, любознательный оруженосец, воодушевленный «возвращением в лоно семьи», без умолку нес всякую чушь, перемежая личные креатинизмы не менее глупыми вопросами. Перманентно усталый и злой кольценосец тихо свирепел, бубня в клюв разнообразные непристойности.

Наконец тропа, уходившая теперь круто вниз, вывела их на небольшую площадку, откуда открывался вид на Сауроново лежбище, стойбище и седалище. Картинка впечатляла покруче любых фотообоев, и даже Сеня ненадолго притих, настороженно вглядываясь в пылающий на башне глаз-прожектор и глухо рокочущую Мордовскую домну.

Полученные впечатления, как всегда, родили в мозгу карапуза новую порцию вопросов:

— Скажи мне, Михалыч, Саурон — он кто?

Федор почесал единственное, до чего доставала рука, — правую бровь — с таким видом, словно Сенин вопрос назойливой мухой вонзился ему прямиком в глаз, и нехотя пробурчал в ответ:

Перейти на страницу:

Все книги серии Братва и кольцо

Похожие книги