Читаем Возвращение бомжа полностью

Лебезя и заискивая, Сеня совершенно не заметил, какой злобой наливаются глаза Федора, поплатившись за посягательство на частную собственность.

Кольценосец-самодур, отпихнув «опального» кореша, да так, что тот рухнул на спину, склонился над ним и заорал:

— Это ПИАР!

Высунувшийся из-за соседнего валуна Голый поддакнул:

— Ага… Он у нас нас пиара… одним словом пиарас, — и снова спрятался за валуном.

— Я просто помочь хотел! — захныкал Сеня, а Голый снова показал из-за каменного укрытия свою хитрую мордочку:

— Все видели? Он цинично хочет быть хорошим!

Улучив момент, Сеня дернулся было «выковырять мартышку»:

— Слышь, ты, два в одном. Свободен! Дальше мы сами.

Но Федор шустро ухватил его за локоток и злобно прошипел:

— Нет, Сеня. Так не пойдет, — гордо вскинув голову он продолжил: — Ты обидел артиста, — и одним тычком снова опрокинул бывшего друга на камни.

Всерьез расплакавшемуся Сене оставалось надеяться только на чудо:

— Разрешите последнее слово. Я еще пригожусь.

Несмотря на натуральные слезы с кулак величиной, чуда не произошло — Федор уже твердо решил:

— Без тебя обойдемся.

Хмырь, уже занявший выгодную позицию за спиной начальника, улыбался Сене во все гипотетические тридцать два зуба, окончательно добив карапуза, который впал в истерику:

— Федор, да гони ты эту гниду лысую!

Последняя капля валерьянки в клетку голодного льва упала сама собой. Федор скрежетнул зубами и отчеканил:

— Следи за цитатой, Сеня: встал и ушел.

Горемычный карапуз рухнул на камни и принялся кататься по ним в эпилептическом припадке, но зрителей у этого шоу уже не было — Федор и Голый развернулись и потрусили вверх по тропе, не удостоив бывшего члена их группы ни единым взглядом.

По закручивающимся в гигантскую спираль улицам Гондураса двигалась странная процессия. С виду парад парадом — обычная выставка достижений военного хозяйства. Вот только кислые рожи вояк и насмерть перепуганная толпа зевак, жмущихся к стенам под суровыми взглядами «участников торжества». Закованный в броню Эффералган ехал во главе процессии, уставившись немигающим взглядом в одну точку.

Вывел его из оцепенения, запыхавшийся Пендальф, едва-едва успевший дворами нагнать войска — за следующим поворотом улица уже упиралась в городские ворота:

— Але! Уважаемый! Ты куда это намылился? Папа тебя любит, а ты его бесишь!

Эффералган, не выдержав тяжелого взгляда, принялся старательно делать вид, что его жуть как интересуют местные памятники архитектуры. Впрочем, от ответа все равно было не уйти, и он-таки промямлил, пряча глаза:

— Да мы тут… решили в психическую атаку сходить.

Пендальф досадливо сплюнул под ноги и, махнув рукой, заявил:

— Ты бы хоть лошадей в полоску покрасил… а то с вашей психней зебры уже закончились. Ну или еще че придумайте. Пойдите в атаку голые, что ли…

Однако его никто уже не слушал, и старому разведчику оставалось только укоризненно качать головой вслед утекающим в распахнутые ворота гондурасским частям. Бормоча себе под нос изысканные ругательства, он отпихнул в сторону попытавшегося преградить ему путь стражника и полез на крепостную стену, принявшись наблюдать за тем, как выкатившаяся под стены города колонна перегруппировалась, следуя сигнальным флажкам, и, выстроившись «свиньей», двинулась через степь в сторону Кеми…

В кабинете начальника гондурасского ГУВД за разоренным столом остались сидеть только двое — собственно хозяин апартаментов и новоиспеченный опер Чук, тупо постеснявшийся покинуть банкет, устроенный в его честь. Примостившись на табурете с краю стола, он наблюдал за тем, как папашка ускакавшего на верную погибель Эффералгана мрачно поглощает банку корнишонов — огурец за огурцом, сопровождая каждого «приговоренного» стопкой водки.

Когда в банке остались плавать только кунжутные семечки, он повернул голову в сторону карапуза и поинтересовался:

— Сеня, ты песни какие-нибудь знаешь?

Чук поежился под недобрым взглядом своего босса:

— Ну… да. Хотя, в общем-то, я не Сеня. Хотите, я вам про родственников спою? Песню про зайцев.

Супермент ткнул в него пальцем и заявил:

— Сеня, про зайцев — это не актуально. Давай что-нибудь жалостливое. — Он откинулся в кресле едва не рухнув на пол и, пытаясь удержать равновесие, оперся жирной пятерней на пульт экстренной связи…

Чук же, напрягая мозг, по привычке почесал в затылке и, взобравшись на табурет, начал петь, сначала тихонечко, прикрыв глаза и отчаянно фальшивя, вот только его голос, многократно усиленный, уже плыл над городом, заставляя гондурасцев удивленно толпиться возле столбов с тарелками громкоговорителей, удивленно обсуждая, каким образом сия песня коррелирует с развернувшейся на виду у всех бойней за Кемь:

Ромашки спрятались, поникли лютикииии,

Когда узнала яааа: мои парень — гей.

Зачем вы, девочкиии, красивых любитиии?

Они друг друга любяааат куда сильней.

Зачем вы, девочки, красивых любитиии?

Они друг друга любяааат ТУДА сильней…

Перейти на страницу:

Все книги серии Братва и кольцо

Похожие книги