Возвращение Богов

Полдюжины дротиков просвистели над головой. Крыса отбила один своим щитом, но другой попал ей в живот под нижним краем нагрудника. Снаряды пронзили стоящую крысу насквозь через глаз и плечо, в то время как самку, которую ударил Гаррик, пронзило от колена до тазовой кости. Этот последний дротик задел носок поднятого ботинка Гаррика и с таким же успехом мог оторвать палец ноги. Палец ноги был бы дешевой платой за оставшуюся часть залпа.

— Йо-ха! — пронзительно закричал стрелок, двигающийся с поднятым топором. Самка с дротиком в ноге ударила его. Стрелок заблокировал ее меч оставшимся дротиком и вонзил свой топор в череп крысы сбоку. Она потеряла свой шлем, но тонкая бронза все равно бы ей не помогла. Пока она корчилась в предсмертных судорогах, другие стрелки кололи или кромсали тела людей-крыс, которые все еще дрожали.

— Спасибо, что заманил их на нас, приятель, — сказал первый стрелок, появившийся на месте схватки. Он воткнул острие своего копья в дерн и помог Гаррику подняться левой рукой. — Мохнатые ублюдки слишком быстры, и их трудно поразить, когда они внимательны.

— Да, — отозвался другой жизнерадостный стрелок. — Я всегда знал, что кавалерия  может быть на что-то годна. Одолженный Гарриком конь лежал в куче мохнатых тел. Мерин умер, вцепившись зубами в плечо человека-крысы. В предсмертных муках он чуть не откусил существу руку.

— Этому коню следовало бы поставить памятник, — сказал Карус. — За доблестное поведение в бою.

— «Не думаю, что Аттапер согласился бы», — подумал Гаррик.

Стрелок, прикончивший самку крысы, начисто вытер свой топор и повернулся к Гаррику. — Тебе следовало бы осмотреть раненную ногу, приятель, — сказал он.

— Эй, если бы была задета артерия, он бы так не стоял, верно? — отозвался его приятель. Он опустился на колени и приподнял подол туники Гаррика. — И все же, дай-ка мне взглянуть на рану.

— Вы, чертовы дураки! — проревел Аттапер. — Это же ваш принц!

— Черт меня побери, если это не так! — отозвался солдат, засовывая топор за пояс.

— Да, милорд, — сказал Гаррик, поворачиваясь с улыбкой. Ему следовало бы вытереть свой меч, прежде чем вложить его в ножны, но, судя по тому, как мерин разбрызгивал кровь, ни у кого из этой группы крыс не было достаточно чистой шерсти для его длинного клинка. — И они спасли мне жизнь, не хочу заострять на этом внимание. И он ухмыльнулся стрелкам. — Даже если они и думали, что я был просто очередной кавалерийской отрыжкой.

— Извините, если что, ах... — промолвил стоящий стрелок. — Некоторые из этих дротиков пролетели совсем близко.

— Не так близко, как могли бы подойти крысы, если бы тебя не было рядом, — ответил Гаррик. Другой стрелок встал. — Я думаю, с вашей ногой все будет в порядке, п-п, принц, — сказал он. — Но хирург захочет зашить ее, когда вы вернетесь в лагерь.

— Да, черт возьми, он это сделает, — прорычал Аттапер. Он тяжело дышал и раскраснелся после пробежки добрых полмили, очевидно, ожидая худшего результата, чем тот, который он обнаружил, когда добрался до своего принца. — И мы отправим вас туда, как только кто-нибудь притащит сюда лошадь для вас, ваше высочество.

Гаррик посмотрел на долину. Пленники  исчезли вместе со своими охранниками, и единственными видимыми людьми-крысами были сотни мохнатых трупов. — Хорошо, мы возвращаемся, — сказал он. Как бы ему это ни было ненавистно, он вынужден был согласиться с холодной логикой короля Каруса: он не мог преследовать пленников с теми войсками, которые у него были в наличии. Кавалерия была явно бесполезна, и стрелки тоже понесли потери. Если бы за поворотом спряталась тысяча людей-крыс, они бы перебили всех своих преследователей. Он посмотрел на бойню, кровавую, вонючую бойню вокруг себя.

— Что ж, — сказал Карус. — Я бы не назвал это победой, но я рад, что узнал об этом до того, как мы попробовали бы кавалерийскую атаку в крупном сражении. Потому что, скорее всего, мы бы сами возглавили ее. Верно, парень?

— Верно.

Глава 10

Пока Шарина была на совещаниях, ей приходилось иметь дело только с другими членами совета. Однако в промежутках, когда она двигалась по залам и переходам, ей приходилось проталкиваться сквозь толпу клерков, придворных и просителей. Здесь все было по-другому. Она уходила со своей последней встречи на сегодня — по поводу ремонта дорог, который был абсолютно необходим, но привел бы либо к огромной финансовой утечке, либо к политической катастрофе, если бы использовался принудительный труд. Она надеялась перекусить в своем номере перед сном, так как устала и проголодалась уже к полудню, больше, чем когда-либо.