Возвращение Арсена Люпена

– Рибейра, – проскрежетал Ленорман, – опять он. Рибейра, он же Парбери. Ах, разбойник! Но какая смелость!.. Он боялся, что Штейнвег расскажет… пришел сюда и выхватил его у меня из-под носа!

В бешенстве топнув ногой, он продолжал:

– Но откуда же он узнал, что Штейнвег здесь?! Четыре часа тому назад я гнался за ним в лесу Сен-Кюкуфа… когда же он успел добраться сюда? Как он узнал?! Он что, читает мои мысли?

Ленорман глубоко задумался, как это с ним часто бывало, в это время он, казалось, ничего не слышит и не видит, что происходит вокруг него.

Госпожа Кессельбах, проходя мимо, поклонилась ему, он не заметил этого и не ответил ей. Шум шагов в коридоре вывел его наконец из оцепенения.

– А, это ты, Гурель.

– Да, это верно, – начал Гурель, запыхавшись, – их было двое, они шли по этому направлению и вышли на площадь Дофина, где их дожидался автомобиль. В автомобиле было тоже двое: человек, одетый в черное и в мягкой шляпе, надвинутой на лоб…

– Это он, – сказал тихо Ленорман, – убийца, сообщник Рибейра-Парбери. Ну, а кто же еще? Сами.

– Еще женщина без шляпы… похожая на горничную, кажется, красивая, с рыжими волосами.

– Как! Ты говоришь, женщина с рыжими волосами?

– Да.

Ленорман быстро повернулся, бросился вниз по лестнице через две-три ступеньки, пробежал по двору и выскочил на набережную Орфевр.

– Стой! – закричал он.

Вдали ехал парный экипаж госпожи Кессельбах. Кучер услыхал и остановил лошадей. В это время Ленорман уже был на подножке экипажа.

– Тысячу извинений, сударыня, но ваша помощь мне необходима. Прошу вашего разрешения поехать с вами. Нам надо действовать быстро. Гурель! Мой автомобиль! Ты отослал его? Сейчас же сюда какой-нибудь другой, все равно!..

Полицейские агенты бросились в разные стороны, но прошло десять-пятнадцать минут, прежде чем был подан нанятый автомобиль. Ленорман сгорал от нетерпения. Госпожа Кессельбах, стоя на тротуаре, нюхала свой флакон с английской солью.

Наконец они уселись.

– Гурель, садись рядом с шофером и гони прямо в Гарш, – приказал Ленорман.

– Ко мне? – спросила удивленно Долорес.

Он не ответил ей. Встав у окна кареты автомобиля, он называл себя и показывал свою карточку полицейским, следившим за порядком движения на улицах. Только когда они доехали до Кур-ла-Рейн, он сел и сказал госпоже Кессельбах:

– Я умоляю вас, сударыня, ответьте мне подробно на вопросы, которые я вам предложу.

Вы видели Женевьеву Эрнемон около четырех часов?

– Женевьеву? Да… я одевалась, чтобы поехать.

– Это она показала вам объявление в «Журналь» относительно Штейнвега?

– Да, она.

– И поэтому вы направились ко мне?

– Да.

– Одна вы были во время разговора с Женевьевой Эрнемон?

– Право… я не помню… не знаю…

– Вспомните, пожалуйста. Не было ли там в это время одной из ваших горничных?

– Может быть… Я одевалась и, конечно…

– Как ее зовут?

– Сюзанной, а другую – Гертрудой.

– Одна из них рыжая, не так ли?

– Да, Гертруда.

– Вы давно ее знаете?

– Ее сестра всегда служила у меня, и Гертруда у меня тоже вот уже несколько лет… Она очень предана мне, честна…

– То есть вы ручаетесь за нее?

– О, вполне.

– Тем лучше… тем лучше.

Было уже половина седьмого, и начинало темнеть, когда автомобиль подъехал к дому Убежища. Не обращая внимания на свою спутницу, начальник сыскной полиции бросился к дворнику:

– Горничная госпожи Кессельбах давно вернулась?

– Какая горничная?

– Горничная Гертруда, одна из сестер.

– Но Гертруда не выходила вовсе. Я не открывал ей дверь.

– Но кто-нибудь сейчас вернулся?

– Нет. В последний раз мы открыли дверь часов в шесть, а с тех пор никого не было.

– Кроме этой двери, есть еще другой вход?

– Нет. Стены окружают имение со всех сторон, а они очень высоки…

– Госпожа Кессельбах, – сказал Ленорман своей спутнице, – теперь мы отправимся к вам. Они вошли все втроем. У госпожи Кессельбах не было с собой ключа, и она позвонила.

Отворила дверь Сюзанна, другая сестра.

– Гертруда здесь? – спросила госпожа Кессельбах.

– Да, барыня, в своей комнате.

– Позовите ее сюда, – сказал начальник сыскной полиции.

Через минуту вошла Гертруда, красивая и грациозная девушка в белом вышитом переднике. У нее было довольно приятное лицо и действительно рыжие волосы. Ленорман долго и пристально смотрел на нее, ничего не говоря, как будто он стремился проникнуть в ее душу, скрывавшуюся за этими невинными глазами. Он ничего не спросил у нее и через минуту спокойно сказал:

– Больше ничего. Благодарю вас. Пойдем, Гурель.

Ленорман вышел с ним и, когда они вошли в темную аллею сада, сказал:

– Это она.

– Неужели вы так думаете, начальник? У нее такой спокойный вид!

– Слишком спокойный. Другая на ее месте удивилась бы, стала спрашивать, зачем я ее позвал. А она – ничего. И к тому же по ее виску стекала маленькая капля пота.

– К какому же заключению вы пришли?