Возвращение Апостолов (СИ)

Тут в разговор встрял Крейз.

— Мы что, обязаны вам отчитываться? — рыкнул он, делая грозно шаг вперёд. — Мы даже не знаем, кто вы такой!

— Офицер действительной службы Таллет, — не замедлил представиться тот и добавил: — Большая часть населения этой колонии, — он усмехнулся, смакуя понравившееся слово, — согласно с нами. И мы бы даже не спрашивали вас, но только вам известна схема… устройства гиперперехода».

Последние слова были сказаны шёпотом, так что никто их людей, стоявших за спиной Таллета не мог их слышать.

— Зачем вам эта схема? — голос Крейза становился всё громче и громче.

«Надо его остановить, — рассудил про себя Огинс. — Этот баран может всё дело испортить».

— Предположим, у вас будет эта схема, — продолжил Стеф уже вслух.

При этих словах компаньон, до сих пор считавший, что в лице капитана имеет безусловную поддержку, поперхнулся и непонимающе уставился на Огинса. А смуглолицый, поправив рукою густые волосы, в которых то и дело запутывался ветер, отчеканил:

— Она и так у нас будет!

— Даже так!

Подобного хамства Стеф не ожидал. При нём не было оружия, но мышцы его рук сразу напряглись до предела.

Между тем, пришелец протянул руку.

— Бумага! — сказал он, приказывая вернуть сложенный вчетверо глянцевый лист, лежавший в кармане у Стефа.

Огинс пристальным взглядом всмотрелся в коричневые недобрые глаза офицера Таллета, поднёс руку к груди, вынул из кармана листок, аккуратно развернул его, разгладив примятый уголок и, подняв его до уровня протянутой руки смуглолицего, разорвал сначала вдоль, а затем поперёк.

34. Вторжение на планету

Пришелец отвернулся, так и не увидев, как подхваченные ветром куски бумаги устремились к земле. Пройдя несколько шагов, офицер исчез. Остатки листка инопланетного происхождения коснулись поверхности Лагуры и немедленно, охваченные яростным, неизвестно откуда появившемся пламенем, обратились в пепел. И тут же страшное ужасающее зрелище явилось перед нашими спутниками. Чудовищное веретено, выйдя из чрева корабля, устремилось к земле, оставляя за собой кровавый след сжигаемого воздуха. Цилиндрический аппарат разросся вширь, став похожим на плотный слой льняных облаков. Свет солнца померк. Установилась кромешная тьма. И в этой тьме неумолимое веретено вонзилось в планету, вошло в неё, изрыгая пламя. Снизу, из возникшего отверстия, сквозь заполнившие всё вой и стон, рванулся столб раскалённой лавы. Фонтаном она нависла над миром, разорвав полог спокойствия.

Огинс и Крейз давно уже бежали по главной улице городка. Во все стороны от них шарахались разрозненные группы переселенцев. Красное разрастающееся зарево всё быстрее и быстрее приближалось к ним.

И вдруг стало светло. Приятели остановились.

— Что случилось? — воскликнул Огинс.

Крейз молча и с ужасом указывал пальцем туда, где ещё совсем недавно висело порождение враждебного разума. Теперь там происходило что-то ужасное. Сплошной клубок, состоявший из чёрных и белых тел, вновь и вновь окатываемый новыми извержениями, пылал и самоуничтожался.

Крейз со страхом обнаружил, что всего в двух шагах от них возвышается, уходя высоко в небо, прозрачная стена, не пропускающая потустороннего мрака смертельного сражения.

— Они уничтожают друг друга! — почти закричал Стеф.

Он видел, что светлые четырёхугольные тела выходят откуда-то изнутри планеты. Оторвавшись от родившей их матери, они вступали в схватку с чёрными силами зла. Многие из них позже бились в агонии и исчезали теперь уже навсегда в непрекращающихся приливах растекающейся лавы.

— Лагура сама вступила в схватку с этими сволочами, — тихо констатировал Огинс. Из глаз его медленно скатывались слёзы. — И она зачем-то спасла нас, никчемных пиратов.

По ту сторону стены одно зарево сменяло другое. Тьма в гигантском клубке воевала со светом и жизнью. Лагура извивалась под ударами сотен и тысяч входящих в неё стрел, но всё-таки жила, всё-таки сражалась.

Землетрясения следовали одно за другим. Всё уничтожающие смерчи появлялись и исчезали, вплетая свой яростный напор в сплошной клубок выбора между жизнью и смертью.

Стеф повернул голову и увидел Крейза, стоящего на коленях.

— Она наша мать, а мы…, а мы с ней так…

Пират зарыдал, обхватив голову руками.

Стеф Огинс видел, что много людей стоит у невидимой стены и смотрит в другую часть мира, разделённого надвое.

И среди этих людей он вдруг ясно различил фигуру Мильофа — злополучного физика, скрывшегося от него. Того самого, которого он искал третий месяц.

Капитан подошёл к Крейзу, помог ему подняться.

За стеной уже не было так темно, как раньше. Чернота отхлынула куда-то вверх и лишь только лава, сжигающая остатки городских построек, была неумолима в своём величественном торжественном шествии.

Сумрак стремительно исчезал.