Возвращение

Очнулся я спустя пару часов. Громко кашляя, кое-как поднялся с пола и осмотрел комнату. Она была пуста, огонь в камине практически затух. Девушки ушли, оставив после себя лишь слабые воспоминания. Но Сагита все еще была здесь. Лежала на кровати, лицом к стене, и мирно спала. Ее дыхание было настолько тихим, что казалось – всё вокруг находится в вакууме. Я подошел к ней, улегся на край кровати и обнял ее маленькое, теплое тело. Волосы пахли дождем. Этот запах радовал меня, приводил в чувства. Она осталась рядом, побоялась оставить одного, умирать, за это я был ей безмерно благодарен.

Кровавая лужа на полу практически засохла, но все еще выглядела шокирующе.

– Спасибо, – прошептал я пустоте.

Девушка обернулась и каким-то домашним, непонятным мне уютом подарила несколько мгновений теплоты.

– Это было странно, ты понимаешь?

– Да.

– И почему это случилось?

– Прости, на какое-то мгновение я потерял равновесие.

– Не делай так больше. Мне было страшно.

Мы лежали, смотря в глаза друг другу, и мне казалось, что рушатся все стены. Комнату вновь начинает затапливать водой. На этот раз погружение было неизбежным. Я медленно сползал, ухватившись руками за руки Сагиты. Они становились холоднее, становились безжизненными. Просто руками фарфоровой куклы, но даже в тот момент я был уверен, что они смогут вытащить меня из пучины.

– Главное – не захлебнись, – улыбнулась она и, поднявшись с постели, предложила где-нибудь перекусить.

5.

В кафе, что находилось на соседней улице, было безлюдно. Мы просто сидели за столиком, друг напротив друга и ели салаты, запивая их кофе. Я старался особо не придавать значения тому, что произошло в квартире, но скрыть своего собственного замешательства по этому поводу получалось скверно.

Сагита попросила закурить, чем вызвала волну негодования у меня в душе, но машинально я все же протянул ей сигарету и спички.

– Благодарю, – ответила она и закурила.

Мне не хотелось много говорить. Можно даже было сказать, что я окончательно устал от всего, что происходило в моей жизни. Просто доедал салат, смотря себе в тарелку и молился о том, чтобы запах разлагающегося тела не появился вновь.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – поинтересовалась девушка через некоторое время.

– Да, всё нормально.

– Ты какой-то бледный. – Она потрогала мой лоб своей рукой. – Температуры вроде бы нет.

– Со мной все хорошо, не беспокойся. – Я постарался улыбнуться, чтобы обозначить бодрость духа. Получилось фальшиво.

– Знаешь, совсем не обязательно постоянно изображать из себя несчастного человека.

– Я не…

– Можно подумать – в мире нет никого печальнее тебя. – Девушка стряхнула пепел прямо на стол. – Что же такого произошло с тобой, что ты так стараешься выдавить из себя все хорошее?

– Не знаю, – промямлил я.

За окном вновь пошел дождь. Капли барабанили по витрине, разбегаясь в разные стороны тонкими струйками.

– Ладно, мне пора идти, – сказала она, глядя в сторону. – Я еще утром должна была появиться в пансионате.

– Тебя будут искать?

– Нет, не думаю. Просто нехорошо обманывать и заставлять кого-то переживать. – Сагита улыбнулась.

– Мне хочется навестить Жанну, – неожиданно вырвалось у меня из груди.

– С чего вдруг?

– Не знаю. Мне просто нужно с ней поговорить.

– Зачем? Не стоит ее беспокоить.

– Давай навестим ее? Сейчас. – Я как-то быстро швырнул деньги на стол, схватил за руку девушку, и мы выбежали из кафе.

Я не мог объяснить своего странного поведения, будто бы что-то внутри меня заставило совершить эти действия. Ноги сами несли уставшее тело вдоль по улицам, мимо домов, постепенно загорающихся фонарей, мимо редкого количества людей, бесцельно бредущих по своим делам. Девушка бежала рядом, изредка стараясь вырваться из мертвой хватки. Наконец, пробежав половину квартала, мы остановились на трамвайной остановке.

– Что это было? – возмущенно крикнула она, все же вырвавшись из-под моей власти. – Какого черта ты так взбесился?

– Прости, я…

– Хочешь ее навестить – ступай один! Я-то тебя зачем нужна?

– Не знаю, я не хочу, чтобы ты уходила.

– И что? Теперь мне придется постоянно торчать рядом с тобой? Хорошенькое дело, дядя Том. Все, чего мне не хватало, – таскаться рядом с подыхающим мужиком, который постоянно себя жалеет.

Я в порыве неописуемого бешенства влепил пощечину Сагите. Она замолчала, прижимая ладонью обожжённую ударом щеку. Девушка смотрела на меня каким-то странным, отрешенным взглядом, словно этот жест преломил в ней последнее, что могло отделять ее от мира нормальных людей. Слез я не увидел, просто равнодушие и смирение.

Подъехал трамвай. Мы сели в него. Всю дорогу ехали молча, стараясь избегать взглядов друг друга. Странное чувство, когда два, казалось бы, родных человека в один миг стали находиться по разные стороны океана. Мне было стыдно за свое скверное поведение. Хуже того – мне было трудно понять, почему именно я это сделал. Во мне таилась какая-то обида, какая-то ужасная злоба на все живое вокруг, словно ни одна душа не могла понять меня, и это причиняло мне муки.