Возвращение

Все это время я стоял спинок к хозяйке квартиры и курил. Женщина молча слушала мой рассказ, положив руки на колени, подобно прилежной ученице. Когда я закончил, мне стало плохо и пришлось быстрым шагом проследовать в ванную комнату, чтобы опорожнить свой желудок. Трудно понять, ради чего я решил в тот вечер стать настолько откровенным – возможно, внутренняя обида подтолкнула слова, но стоя перед зеркалом, умывшись холодной водой, мне показалось, что я впервые в жизни был честен.

4.

Способность что-либо чувствовать – это необыкновенный дар, которым обладают все, но далеко не каждый умеет им пользоваться. Некоторые прячут его в глубине души, стесняются, боятся проявить слабость. Они слепо живут, тянут руки к огню, постепенно забывая о том, что он может обжечь. Таких людей много, среди таких людей живется, как в лесу, стволы деревьев которого непроходимой чащей возникают на пути зрячего человека. Наверное, они мешают жить, ведь в их существовании нет никакой цели: прикоснись к такому, и он не сможет точно передать эмоцию, которую испытывает. Жизнь под копирку – она пресна на вкус и напоминает туманный проспект, следуя вдоль которого ты постепенно стираешься и исчезаешь из виду.

Точно так же стирался и я. Работа, дом – дом, работа. Вскоре снег похоронил под собой очертания города, он стал другим, холодным. По следам, оставленным жителями, можно было часами бродить, так и не обнаружив хозяина следа. Я старался всеми силами выплыть на поверхность, заставить себя расшевелиться, прекратил пить, начал ходить в музеи, посещал библиотеки, стараясь занять свободное время самообразованием. Не могу сказать, что это как-то помогало, время все так же текло вне меня, вселяя все большую уверенность в том, что эту болезнь не излечить.

Однажды я пригласил хозяйку квартиры, мисс Палет, на загородную прогулку. Она долго упрямилась, не желая выходить из своей пещеры, но под моим упорным натиском всё же сдалась.

Мы отправились в местечко под названием Холмы. В это время года они были необычайно красивы. Заснеженные луговые просторы, соединяющиеся на горизонте с небом. Моя спутница была одета всё в то же черное платье, с вуалью на лице. Создавалось впечатление, что холод совершенно не имеет для нее никакого значения. Поезд не спеша двигался в нужном нам направлении, а мы просто молчали, сидя друг напротив друга.

– Спасибо, – произнесла мисс Палет.

– За что? – удивился я.

– За эту поездку. Я не слишком часто куда-то выбираюсь. – Она смотрела в окно, держа руки на коленях.

– Это я уже заметил. Просто мне показалось, что так будет правильно.

– Правильно? – переспросила она.

– Да. Зимой все живое погружается в какой-то непонятный сон, а я, знаете ли, как-то уже выспался.

– Вы странный человек, мистер Андерс…

– Можно просто Том, – перебил ее я.

– Чего вы добиваетесь?

– Ничего. Просто стараюсь что-то делать правильно.

– Работа над ошибками?

– Можно и так сказать. У кого их нет? – Я улыбнулся. Она нет.

– Том, это и вправду странная идея. Мне кажется, что нам не следует куда-то выбираться вместе.

– Вы чего-то боитесь?

– Не знаю. Мне кажется, что за нами следят.

– Вам это кажется.

– Возможно, вы правы.

Она опустила голову.

Мы оба были странными, от этого становилось даже забавно. Я всю дорогу любовался пейзажем за окнами поезда, а когда мы сошли на пустой перрон, расположенный посередине заснеженного луга, я закурил сигарету, чувствуя, как зимний холод продирает мое тело до костей.

Мисс Палет отошла от меня на несколько метров. Сжимая в руке кладчик, она всматривалась в даль. В деревья, которые были усыпаны роскошным белым золотом. На фоне всего этого великолепия ее черная фигура казалась чем-то дьявольским и в то же время таким нереальным.

– Откуда вы узнали про это место? – вдруг спросила она.

– Моя племянница рассказывала мне о нем. Здесь одинаково хорошо и летом, и зимой.

– А здесь кто-нибудь живет?

– Не знаю. Возможно, фермеры. – Я выдохнул из легких дым. – Скорее всего, только они и живут. А что?

– Просто здесь так тихо.

Мы просто брели вдоль бескрайнего луга. Ее темная фигура находилась передо мной, как маятник, на который я без проблем мог ориентироваться. Ноги успели промокнуть от этого вязкого, приятного снега, но эта проблема не помешала мне продолжить путешествие.

Через некоторое время мисс Палет обернулась в мою сторону, и на ее лице я смог разглядеть чуть заметную улыбку. Женщина рождалась заново.

Вернувшись домой, мы сели пить чай. Все так же молча, все так же тихо. Иногда я рассказывал какие-то истории из своей военной жизни, они были незначительными, но ей эти россказни приносили радость. Не знаю, какие именно чувства мы испытывали друг к другу, но это точно было нечто большее, чем простое общение.