Возвращение

— Как это невероятно с моей стороны! — На его лице заиграла лёгкая улыбка.

— Это просто позор не заметить такую красивую женщину, идущую мне навстречу. Но я ведь вас заметил, но не узнал. Вот идёт великолепная молодая девушка, подумал я.

— Я вам благодарна за комплимент, тем более что сладкие речи не облагаются налогом. Но я бы посоветовала вам сходить к окулисту и проверить зрение. Похоже, что с возрастом оно у вас ухудшилось.

— Ничего подобного. Вы ошибаетесь, — сказал он, театрально жестикулируя руками. — Всё дело в весне.

— Она затуманивает ваши глаза?

— Я безнравственный человек. Насколько бы это казалось невероятным, госпожа Такано, я иду — как вы называете это? — на рандеву с красивой женщиной. И по пути на рандеву джентльмен должен из уважения к своей избраннице делать вид, что он не замечает встречных женщин, какими красавицами они бы ни были. Между прочим, я хотел бы поблагодарить за угощение, которое вы для меня в прошлый раз устроили. Надеюсь, что миниатюрный джентльмен пребывает в добром здравии?

— Миниатюрный джентльмен? О, вы имеете в виду маленького Тоси. Это он миниатюрный джентльмен, не так ли?

— Безупречный. Как будто он только что сошёл с витрины пошивочного ателье.

— Я ему передам то, что вы сказали.

— Он не рассердится. Я подозреваю, что ему это даже понравится.

Саэко не могла определить, шутит ли Онодзаки или говорит серьёзно.

— Посмотрите на этих послевоенных джентльменов. Они все выглядят как стандартные модели с витрин магазинов. Они ничего не умеют — ни разрушать, ни создавать. Посмотрите на рекламу в американских журналах — шляпа, костюм, ботинки и носки, всё подобрано по фасону и цвету, и всё можно заказать за несколько десятков долларов, даже если вы живёте где-нибудь в маленьком местечке в Техасе. Разве можно желать чего-нибудь более лучшего? И скоро у нас в Японии будет то же самое. Я собираюсь ещё долго жить и получать удовольствие, наблюдая за эволюцией миниатюрных джентльменов. Всё будет так, как я говорю.

Они стояли и разговаривали на тротуаре оживлённого квартала Гиндзы, и каждый старался одной рукой оградить себя от непрерывного потока спешащих прохожих.

— Господин Онодзаки, — прервала его Саэко, — могу ли я угадать имя красивой женщины, на свидание с которой вы идёте?

— Пожалуйста.

— Томоко Мория. Я права?

Глаза Онодзаки широко раскрылись.

— Потрясающе! — вырвалось у него.

Но он быстро разгадал, как ей удалось это сделать, и перевернул пакет с иллюстрациями для журнала, который был у него под мышкой.

— Знаменитый детектив. Мадам Шерлок Холмс. Вы просто прочитали адрес на пакете.

— Красивая девушка?

— Вне сомнения.

— Сколько ей примерно лет?

— О, двадцать один или двадцать два. Может, немного моложе.

— Пошли, — спокойно предложила Саэко и, не смущаясь, что она идёт в том направлении, откуда только что шла, зашагала рядом с художником.

— Как же так, получается, что вы знаете эту девушку? — повернувшись к своей спутнице, спросил Онодзаки. Саэко слегка наклонила голову и меланхолически улыбнулась.

— Немного. Она дочь моего друга, но я никогда её не встречала. Вы не будете возражать, если я пойду с вами, господин Онодзаки?

— Разумеется, нет! — Художник забыл о вопросах, которые ему задавала Саэко во время ужина в ресторане, и поэтому спокойно воспринял её просьбу.

— Вы несёте какие-то рисунки?

— Иллюстрации к роману. И вы знаете, о чём они? О Малакке, о нашей Малакке. Я нарисовал тот холм, где мы были вместе. Сейчас это похоже на сон, но я полюбил этот город сильнее, чем любое другое место на юге.

— Это то место, где вы рисовали развалины старой церкви в то время, когда я ездила по городу?

— Это то самое место. Помните, как там было тихо, как будто всё вокруг погрузилось в сон?

Саэко вспомнила залитую солнцем пустынную улицу Хеерен, вдоль которой тянулись особняки местных китайцев с постоянно закрытыми воротами и тишиной за их стенами, что создавало впечатление об их необитаемости. Но она была в одном из них, где в прохладной, закрытой от лучей солнца комнате впервые встретилась и разговаривала с Кёго Мория. Тогда он был одет в китайский халат, и Саэко отчётливо помнила содержание их короткой беседы, в которой Кёго предсказывал, что японские женщины после войны откажутся от кимоно, а она ему возражала.

— Когда идёшь, то становится уже тепло, — заметила она.

— Похоже, что это так. — Онодзаки внимательно посмотрел на неё. — Особенно, когда на тебе одето толстое шерстяное пальто.

Редакция журнала Etoile находилась на третьем этаже небольшого здания в районе Симбаси, которое не было разрушено во время войны. Краска на стенах лестницы была покрыта грязью, и плохо освещённые коридоры напоминали полутёмные туннели.

— Темно, не правда ли?

Саэко ничего не ответила, и Онодзаки, почувствовав за этим молчанием овладевшее ею беспокойство, повернулся к ней.

— Господин Онодзаки, пожалуйста, не представляйте меня. Просто скажите, что мы случайно встретились и решили зайти вместе.

— Почему?

— На это нет особой причины. Я просто хочу спокойно понаблюдать за ней, посмотреть, что она из себя представляет.