Возвращение

Внезапно этот подвал кажется ему мрачным и холодным. На улице синий весенний вечер. Расцвеченное красками небо. Леопольда угнетают каменные стены, он чувствует себя здесь еще более одиноким, чем всегда. Поскорее уйти отсюда!

Леопольд наклоняется к Хельдуру и спрашивает, сколько с него причитается.

— Что за глупости! — сердится Хельдур, затем, словно очнувшись: — Ты что, собрался уходить, веселье только начинается.

— Мне надо кое с кем встретиться, — выдумывает Леопольд.

— Ясно, — усмехается Хельдур. — Ах, женщины, женщины…

Солнце стоит еще высоко, сейчас оно окрашивает дома и деревья темно-желтым. Леопольд стоит у колонн Дома художника и видит себя, как он, в одиночестве, обхватив голову руками, удаляется через безлюдную площадь. Он не знает, как ему убить сегодняшний вечер.

БОЛЬШАЯ РЫБА В АКВАРИУМЕ

Леопольд в растерянности стоит у колонн Дома художника, вокруг полно народу, люди (в глазах их отражается солнечное тепло) стоят попарно и группами — веселые, беззаботные, счастливые. Счастливые? Стремление Леопольда поскорее выбраться из стен подвала сменяется чувством сожаления — он с завистью думает о том, как приятно было бы посидеть там хоть еще немного. Но дороги назад нет, своим внезапным решением уйти он порвал те тонкие нити, что связывали его с собравшимися там художниками, а ведь вечер еще только начинается и надо бы что-то предпринять. Не так уж трудно представить себе, что именно, в особенности, если ты молод. Леопольд удаляется от Дома художника, воображение рисует ему полутемное помещение бара, где на высоких тумбах или за низенькими столиками, блестя глазами, сидят принаряженные девушки, поджидая Леопольда, который непременно угостит их и с которым можно будет приятно провести досуг. На высоких тумбах расположились и мужчины, они чувствуют себя здесь как дома, играет магнитофон, над самым ухом гремит музыка. В баре полутемно, покачиваясь, танцуют парочки. Взгляд твой скользит по лицам девушек, а затем в тебе поднимается отвращение, от которого перехватывает дух — несчастный неудовлетворенный мужчина. На какой-то миг кажется, будто все присутствующие здесь видят его насквозь и, прикрывая рот рукой, смеются — он до того комичен, что пробуждает жалость. Чувство отвращения усиливается — бар и люди в нем становятся омерзительными, и Леопольду ничего не остается, как бежать прочь отсюда.

Так вот, значит, что сулит ему посещение бара, униженно думает Леопольд и вдруг вспоминает, что в кармане у него лежит салфетка с адресом. Почему бы ему не заглянуть сегодня туда и не спросить насчет увеселительного заведения? И он идет к автобусной остановке.

Подъезжает автобус, дверцы открываются, кто-то входит, кто-то выходит. Пассажиров не так много, ровно столько, чтобы сидячих мест хватило всем. Но Леопольд остается стоять на задней площадке, отсюда он может наблюдать за людьми, сидящими к нему лицом, а если захочет — смотреть, как городские дома, проплывающие за окном, сменяются длинными корпусами заводов, а те, в свою очередь, сосновым лесом и одноэтажными или двухэтажными домами. В автобусе редко кто читает книгу, слишком тряско, нет той устойчивости, что в поезде, это скорее быстро промелькнувший миг жизни, относиться к которому серьезно и устраиваться ради этого поудобнее нет смысла. Какая-то женщина внимательно (или оценивающе?) разглядывает Леопольда; увидев, что он это заметил, устремляет взгляд в окно, но через некоторое время снова переводит его на Леопольда. Это склонная к полноте дама с двойным подбородком, ее прическа сверкает лаком, в руках — завернутые в бумагу цветы (едет на день рождения? В гости к подруге?). Леопольд пытается взглянуть на себя глазами женщины: покачивающийся в углу автобуса молодой человек с длинными волосами и бородой, одет обычно, ничем особенным не выделяется, разве только обмотанный вокруг шеи шарф придает его внешности некоторую индивидуальность. И все-таки что-то в нем привлекает женщину, ему даже кажется, будто он читает в ее глазах тайное желание, и это приятно волнует его, но тут же ему становится смешно; ведь на самом деле он и понятия не имеет, как женщина смотрит на мужчину, проще было бы наоборот — его глаза ощупывают грудь женщины, талию, бедра, ноги, словно раздевая, чтобы убедиться в ее достоинствах. Но что заставляет сердце женщины биться быстрее? Надежды на иные радости от совместного пребывания? Чтобы было с кем поболтать, с кем выйти по вечерам, и, возможно, то, как ведет себя мужчина в постели, не самое главное?

Женщина встает, одергивает платье и пробирается к задней двери, чтобы на следующей остановке сойти. Нет, она вовсе не склонна к полноте, она попросту толстуха — талия в складках жира, зад обвислый. Сходя с автобуса, она посылает ему обольстительный прощальный взгляд, и Леопольду кажется, будто его обволакивает огромная пелена из пуха, норовящая задушить его.