Возвращение

Подруги направлялись к центральному зданию Гранады – Кафедральному собору. Судя по карте, он служил своеобразным началом местной системы координат. Казалось, узкими переулками до него не добраться, и Соня задрала голову, только когда заметила решетки ограждений и двух нищенок, собирающих милостыню перед резным порталом. Над ней, заслоняя небо, возвышалось поистине монументальное строение, незыблемая громада из камня, отчетливо напоминавшего материал для возведения крепостных стен. В отличие от соборов Святого Павла, Святого Петра или Сакре-Кёр, гранадский не тянулся к свету. Соне с ее места представлялось, будто он его скрадывал. К тому же перед этим зданием не было большого пустующего пространства, мгновенно привлекающего к нему внимание. Он таился за узкими непримечательными улочками, заполненными кафе и магазинчиками, и почти ни с одной из них не просматривался.

Тем не менее в начале каждого часа собор напоминал миру о своем существовании. Женщины еще не успели сдвинуться с места, как раздался колокольный звон, громкий настолько, что они отшатнулись. Низкие, гулкие, имевшие металлический отзвук удары отдавались прямо в голове. Соня прикрыла уши ладонями и последовала за Мэгги прочь от оглушительных раскатов.

В восемь вечера тапас-бары в районе собора уже начали заполняться. Мэгги долго не раздумывала: ей приглянулось заведение, у которого стоял вышедший покурить официант. Взмостившись на высокие деревянные табуреты, женщины заказали вина. Его принесли в небольших пузатых бокалах, сопроводив тарелкой с щедро нарезанным хамоном. Стоило им попросить еще вина, как перед ними, словно по волшебству, возникала очередная порция тапас. Хотя пришли они голодными, эти скромные угощения из оливок, сыра и паштета постепенно утолили их аппетит.

Соня была вполне довольна выбором Мэгги. Прямо за барной стойкой с потолка свисали здоровенные окорока, похожие на гигантских летучих мышей, отдыхающих вниз головой в ветвях деревьев. Жир с них по капле стекал в маленькие пластмассовые конусы. Рядом висели колбаски чоризо, а сзади на полках стояли огромные жестяные банки с оливками и тунцом. Бутылки выстроились бесконечными колоннами, но так, чтобы посетителям было до них не дотянуться. Соне нравились этот пыльный сумбур, густой сладковатый аромат хамона и атмосфера праздника, уютная, как ее любимое пальто.

Мэгги заставила ее вынырнуть из задумчивости:

– Ну и как твои дела?

Подруга была в своем репертуаре: вопрос был отнюдь не безобидным, как и острая шпажка, на которую она наколола две оливки и помидорку черри.

– Нормально, – отозвалась Соня, зная, что подругу этот ответ, скорее всего, не устроит. Манера Мэгги опускать любезности и сразу переходить к сути вещей нередко вызывала у нее раздражение. С той минуты, как они встретились в аэропорту Станстед сегодня утром, все их беседы носили характер легкий и непринужденный, но было понятно, что рано или поздно Мэгги захочется пооткровенничать. Соня вздохнула. Эту черту в подруге она одновременно любила и терпеть не могла.

– Как там поживает твой старый, вечно кислый муж?

На столь прямой вопрос одним словом не ответить, особенно таким, как «нормально».

После девяти часов число народу в баре стало быстро увеличиваться. До этого костяк его посетителей составляли в основном пожилые мужчины, державшиеся своей компании. Соня отметила их подтянутые фигуры, небольшой рост, элегантные наряды и начищенные до блеска туфли. Позднее бар начал заполняться людьми помоложе: они оживленно беседовали рядом с узкой стойкой, на которую то и дело примащивали свои бокалы с вином и блюда с тапас: как раз для этого стойку вдоль стен и протянули. Разговаривать в усилившемся шуме стало трудно. Соня придвинулась поближе к Мэгги, так что деревянные ножки их табуретов соприкасались.

– Всё киснет, – проговорила она подруге прямо в ухо. – Не хотел меня сюда отпускать, но, думаю, переживет.

Соня бросила взгляд на висящие над баром часы. До представления фламенко оставалось менее получаса.

– Пожалуй, нам пора, – сказала она, соскальзывая с табурета.

Как бы она ни любила Мэгги, отвечать на личные вопросы у нее в данный момент желания не было. С точки зрения ее лучшей подруги, проку от мужей нет никакого. Но Соне частенько казалось, будто Мэгги так говорит просто потому, что у нее самой спутников жизни отродясь не водилось, по крайней мере своих собственных.

На барную стойку только что выставили приготовленный для них кофе, и Мэгги не собиралась никуда уходить, пока его не выпьет.

– Кофе выпить успеем. В Испании ничего не начинается вовремя.

Женщины осушили по чашке наваристого кафе соло[6], пробрались сквозь толпу и вышли из бара. На улицах тоже было не протолкнуться, поспокойнее стало только ближе к кварталу Сакромонте, где они быстро нашли табличку с указателем на Лос-Фандангос. Побеленное, грубо оштукатуренное здание было встроено прямо в холм: так выглядела куэва, где они будут смотреть фламенко. Уже на подходе к дому-пещере до них донеслись завораживающие звуки: кто-то перебирал аккорды на гитаре.