Возвращение

Он похлопал Георгия по плечу: — Смотрю, совсем ты плохой. Слушай, а у тебя специальность до службы какая была? Или, может, в Афгане успел получить?

Георгий задумался: — Хм, — он потер залысины. — Не помню. Представляешь? Совсем. Вообще, как-то кусками и сохранилось. Что до перевода было, ну, еще последние несколько дней перед контузией тоже. Остальное — смутно. А так, пятно какое-то. Смутно все.

— Видно, не зря с тебя врачи инвалидность не сняли, — негромко произнес полковник. — Эх-хе-хе… — он поднялся, вынул бумажник: — Вот, Георгий, тебе пять тысяч. Деньги небольшие, но чем могу. Попробуй пенсию переделать. Всё деньги.

— Я, правда, сейчас в отпуске. Мы завтра на Кипр с женой улетаем, заскочил проверить. Но как вернусь, ты мне позвони, постараюсь тебе работу какую подыскать.

Он хлопнул по лбу: — С женой познакомлю. Хотя, ты девчонку с Обухова помнишь? Она теперь завотделом в мэрии. Не узнаешь. Ну, давай еще по одной, и я тебе машину дам. В собес отвезут, а то не успеешь.

Георгий понимающе закивал. Он и впрямь вовсе не ждал, что сослуживец станет рвать на груди тельник, помогая угодившему в непонятку приятелю.

"Хорошо, от тюрьмы отмазал, уже спасибо", — благодарно рассудил отставник, сидя на сидении служебной "Волги".

Очередь в чиновничий кабинет вызвала настоящую оторопь. "Да тут и за сутки не достояться?" — понял Георгий, разглядывая сидящих вдоль стены старух.

"Странно, а вот мужиков втрое меньше?" — удивился он парадоксу. Однако спрашивать последнего не стал. Какой смысл? До окончания приема остался всего час.

Он развернулся и побрел к выходу, лихорадочно рассуждая, где скоротать ночь.

И тут взгляд уперся в табличку на двери.

"Ну и ладно, за спрос-то не бьют?" — успокаивая себя, толкнул Георгий дверь начальства.

— Простите. Я не местный. Из Решетов. А вопрос не простой, чтобы зря не стоять, может, подскажете?.. — произнес он, глядя на сидящую за столом начальницу отдела. Холеная, словно породистая скаковая лошадь, дама оторвалась от бумаг.

— Все вопросы к инспектору, — не выказав тени эмоций, отозвалась она, — здесь приема нет.

Не дожидаясь, когда посетитель исчезнет за дверью, склонила голову к столу.

— Вы, очевидно, не поняли, — Георгий добавил в голос интонации комвзвода, который мог заставить выполнить приказ самого отмороженного дембеля. — Я не прошу вникать в мою проблему. Достаточно двух слов. Иначе мне придется ночевать на вокзале, стоять многочасовую очередь, и все для того, чтобы инспектор направила меня к вам.

— Да? — вот теперь мадам отнеслась к посетителю с большим вниманием. — Хорошо, в чем вопрос?

Интуиция подсказала Георгию, что он поторопился. В голосе чиновницы явно прозвучало плохо скрываемое раздражение.

"А и черт с ним, — махнул он рукой. — Дальше фронта не пошлют".

Монолог, откатанный в милиции, и впрямь, занял всего минуту.

— И что мне теперь делать? — поинтересовался он.

— Первое. Пенсия положена инвалиду, — поигрывая очками в изящной оправе, произнесла женщина. — Вы, насколько я вижу, вполне дееспособны. Поэтому, вам придется отправиться на врачебную комиссию. А уже после, если, конечно, будет соответственное заключение, милости просим. Запись в первую пятницу каждого месяца. Так что вам, и впрямь, нет смысла стоять в очереди к инспектору. Обращайтесь в поликлинику. У вас еще вопросы? — во взгляде мелькнуло непонятное предвкушение. — А в вашу карточку я сегодня же прикажу сделать соответствующую отметку, — она черкнула на листке фамилию посетителя.

— Если у вас больше нет вопросов, прошу покинуть кабинет. Мне нужно работать.

"По форме правильно, а по сути — издевательство", — всплыла в памяти фраза из конспекта первоисточников.

"Прав вождь. Темнит тетка. Где ж я эту комиссию пройду? У нас и поликлиники нет".

"Да пошло оно, — вдруг вспыхнула в голове тяжелая багровая злость. — Я здоровый сильный мужик. Найду работу. С голоду не помру". Он с силой сжал в кулаке корочку инвалидной книжки, оглянулся и с непонятным облегчением выбросил комочек картона в урну.

А уже через час все тот же промерзший автобус вез его обратно в родной поселок.

В поселок добрался поздно. Спрыгнул с подножки и, разминая затекшие ноги, двинулся в сторону своего дома.

Беззлобно ругаясь на отсутствие фонарей, свернул со слабо освещенной дороги и углубился в темноту. Память не подвела. Ноги сами вели мимо знакомых с детства домов.

— Вот и дошел, — с облегчением пробормотал Георгий, сворачивая в узенький переулок. Сделал несколько шагов и замер. Там, где должна была стоять изба его матери, не было ничего. Только непонятная куча красноватых от тлеющих углей обломков, да противный, воняющий бомжами, дым, стелющийся вдоль дороги.

Онемев от неожиданности, протер глаза и вновь уставился в темноту. Сомнений быть не могло. Дом исчез.

Кое-как взяв себя в руки, он оглянулся и трусцой побежал к соседскому дому.

— Ой, Гошенька… — словно увидев покойника, запричитала соседка, а у нас тут…

— Хата твоя-то… — она, словно боясь произнести страшное слово, засморкалась в рваный передник.