Возвращение

Алекс рассмеялся, но вскоре присоединился ко мне. Мы трудились над головоломкой бо́льшую часть первого дня, а вечером он предложил вместе посмотреть «Касабланку». В целом я была не особо против, но мне хотелось увидеть фильм «Джентльмены предпочитают блондинок».

– Как хочешь, – с нескрываемым разочарованием сказал Алекс.

Эта игра была мне знакома, но я все же уступила, и мы стали смотреть «Касабланку». Признаюсь, фильм мне понравился, к тому же я с удивлением обнаружила, что центральное место в нем занимает еще одна моя любимая песня – «Когда проходит время». Когда она закончилась, я не могла сдержать слез, глядя, как Рик и капитан Рено идут по летному полю.

Утром я вновь села за пазл. Алекс разглядывал поступающие изображения Ларисы, до которой оставалось двадцать часов пути. Это всего лишь большая каменная глыба, похожая на картофелину, длиной километров двести. Спутник совершает два оборота вокруг Нептуна в сутки.

Через некоторое время я подошла к Алексу, села рядом и стала глядеть на унылые виды поверхности спутника, приходящие с телескопа.

– И где, по-твоему, находится станция?

– В отчетах об этом не говорится. Но скорее всего, не на той стороне, которая обращена к планете.

– Что ж, разумно. У нее было название?

Он поднял взгляд:

– Ландрос. По имени командира первой экспедиции, сумевшей забраться столь далеко.

Впереди что-то вспыхнуло – лазер уничтожил пролетавший мимо камень или даже облачко пыли.

– Знаешь, – кашлянул Алекс, – может, лучше было оставить артефакты грабителям, чем хоронить их там, – если с ними действительно так поступили. Как-то… недостойно прятать вещи в таком месте.

– Особенно если о них потом забыли, – заметила я.

– Именно это я и имел в виду, – кивнул он.

Приближаясь к Ларисе, мы направили на нее телескопы, но увидели только камни, зазубренные хребты, утесы и кратеры. А потом она укрылась за Нептуном.

Всего через несколько минут она появилась снова. Я чувствовала, что Алекса охватывает отчаяние: он манипулировал поступающими изображениями, меняя углы и увеличение, но видел одну и ту же безрадостную картину.

– Нужно подобраться поближе, – сказал он. – Выведи нас на орбиту вокруг спутника, и тогда отыскать станцию будет намного легче.

У Нептуна пять колец. Лариса находится на расстоянии восьмидесяти пяти тысяч километров от планеты, за пределами системы колец. Сила тяжести на ее поверхности практически отсутствует – я весила бы там около четырех фунтов. Когда мы наконец приблизились, я сложила простыню, накрыла ею полузаконченный пазл и закрепила ее на столе клейкой лентой, а затем вывела корабль на орбиту.

Алекс сидел у иллюминатора, глядя на медленно проплывающий мимо лунный пейзаж. Мы провели на орбите бо́льшую часть дня, но не увидели ничего, кроме кратеров и камней.

– Еще ближе, – сказал он.

– Придется сжечь кучу топлива. Силы тяжести недостаточно, чтобы…

– Есть другие предложения?

– Может, оставить «Белль» на орбите и спуститься в челноке?

Мы забрались в челнок и стартовали. Я остановилась на высоте шестьсот метров.

– До чего же унылое место, – сказала я. – Трудно поверить, что тут могли оставить что-то ценное.

– Именно потому оно прекрасно подходит для этой цели, – ответил Алекс. Он сидел прямо, подпирая кулаком подбородок и глядя на проносящуюся внизу поверхность планеты. Мы двигались быстрее, чем в корабле. – Верь в лучшее.

– Мне однажды сказали, что это прекрасный способ нарваться на неприятности.

Мы не знали, как станция выглядела, и были относительно уверены только в одном: что ее построили на возвышенности.

Алекс сидел в кресле справа от меня, плотно сжав губы. Мы оба надели очки, которые – по крайней мере, теоретически – позволяли лучше видеть в лазурном сиянии гигантской планеты.

– Где-то здесь, – сказала я.

– Будем надеяться.

Лариса, разумеется, была всегда обращена к Юпитеру одной и той же стороной. Далекое солнце мало чем отличалось от яркой звезды. Свет, отражавшийся от почти вертикальных колец на небе, придавал местности нереальный облик. Мы постоянно видели несуществующие силуэты, тормозили, снижались, поворачивали вправо, постоянно меняя угол, но каждый раз, когда луч прожекторов касался похожих на драгоценные камни лазурных объектов, они исчезали – оставались лишь каменистые обрывы и утесы. Так продолжалось около двух часов.

– Вон там, – вдруг показал Алекс, и в голосе его прозвучали торжествующие нотки.

Под нами простиралось скопление соединенных между собой кубов и куполов, раскинувшееся на разных уровнях поверхности спутника.

Я опустилась ниже, и на этот раз объект не исчез.