Возвращение

– Мы не нашли ничего примечательного. Ничего, что указывало бы на то, что он умер там, то есть ни следов крови, ни орудия убийства, ни признаков борьбы. Но, конечно, прошло восемь месяцев.

– Время лечит, но не все раны, – сказал Ван Вейтерен и погладил себя по животу.

– Согласен. Может, что-то и есть. Увидим. Его могли убить и там в тот же день… или ночь, а разделать где-то еще. Где угодно.

– Хм… – снова произнес Ван Вейтерен, и Мюнстер облокотился о стену и замолчал. – Подними-ка меня! – приказал комиссар, и Мюнстер повторил процедуру с подушками. Ван Вейтерен, корчась, сел под другим углом. – Болит, – прокомментировал он, показывая взглядом на живот.

– А вы, комиссар, ждали чего-то другого?

Ван Вейтерен пробормотал что-то неразборчивое и выпил еще два глотка воды.

– Хейдельблум, – выдал он наконец.

– Что?

– Так звали судью, – пояснил Ван Вейтерен. – Хейдельблум. Он рассматривал оба дела. Ему, должно быть, уже за восемьдесят, но ты должен его найти.

Мюнстер записал имя.

– Говорят, он дядька неплохой, – добавил Ван Вейтерен. – Жалко, что Морт уже умер.

Комиссар Морт был предшественником Ван Вейтерена и, как Мюнстер понял, занимался вторым делом. А может быть, и обоими. Сам Ван Вейтерен не играл главной роли ни в одном из них, это Роот уже проверил.

– А потом, конечно, мотив.

– Мотив? – удивился Мюнстер.

Комиссар кивнул.

– Я устал. Изложи, пожалуйста, свои мысли по поводу мотива.

Мюнстер немного подумал. Прислонился головой к стене и взглянул на ничего не говорящий квадратный рисунок ламп на потолке.

– Ну, – начал он, – есть несколько вариантов.

– Например?

– Во-первых, какая-нибудь тюремная история. Что-то могло произойти, пока он мотал срок. Какое-нибудь происшествие.

Ван Вейтерен кивнул.

– Правильно, – согласился он. – Тебе надо выяснить, чем он занимался за решеткой. Кстати, где он сидел?

– В «Ульментале», – ответил Мюнстер. – Роот туда уже едет.

– Хорошо. А еще? Я имею в виду мотив!

Мюнстер откашлялся. Подумал еще немного.

– Да, если это не связано с тюрьмой, то, возможно, идет из прошлого.

– Возможно, – согласился Ван Вейтерен, и Мюнстеру показалось, что сероватая бледность на секунду сошла с его лица. – Каким образом? – продолжал комиссар. – Черт возьми, интендант, не говори, что не думал об этом! Прошло уже больше суток, как вы узнали.

– Только половина с тех пор, как появилась уверенность, – стал оправдываться Мюнстер.

Ван Вейтерен усмехнулся.

– Мотив! – повторил он. – Давай думай!

– Кто-то мог решить, что наказания тюремным сроком недостаточно, – предположил Мюнстер.

– Возможно.

– Кто-то мог его ненавидеть. Может, кто-то из родственников убитых ждал, когда он вернется… Вообще-то сложно проникнуть в тюрьму и там кого-то убить.

– Очень сложно. Если не нанять кого-нибудь, кто уже сидит. Там есть такие, кого можно уговорить. Другие варианты?

– Это не варианты.

– Давай излагай все равно.

– У нас нет никаких доказательств.

– Но я все равно хочу услышать.

Кровь вновь прилила к лицу комиссара. Мюнстер откашлялся.

– Хорошо. Есть все же небольшая вероятность, что он был невиновен.

– Кто?

– Верхавен, конечно.

– Действительно?

– Хотя бы в одном из убийств, и если это каким-то образом связано… – Мюнстер запнулся, но Ван Вейтерен молчал. – Но это только предположение…

Дверь слегка приоткрылась, и в палату заглянула усталая медсестра:

– Позвольте вам напомнить, что время посещения истекло. Доктор Ратенау через пару минут придет осматривать пациента.

Комиссар злобно взглянул на медсестру, ее голова тут же исчезла, и дверь закрылась.

– Предположение, да. Вы позволите мне, интендант, высказать несколько предположений здесь, в доме для обреченных?

– Конечно, – сказал Мюнстер, вставая. – Разумеется.

– И если, – продолжал Ван Вейтерен, – окажется, что бедный старикан провел в тюрьме двадцать четыре года за то, чего не делал, тогда…

– Тогда?

– Тогда, черт меня побери, это будет самый крупный судебный скандал в этой стране за сто лет. Да какие сто лет, за всю историю!

– У нас нет никаких доказательств, – повторил Мюнстер, продвигаясь к выходу.

– Кальпурния, – проговорил Ван Вейтерен.

– Что? – не понял Мюнстер.

– Так звали третью жену Цезаря, – объяснил комиссар. – Достаточно лишь подозрения[2]. А оно есть и здесь. – Он постучал пальцем по голове.

– Я понимаю. До свидания, комиссар. Я зайду завтра после обеда, как обещал.

– Я позвоню сегодня вечером или завтра утром и продиктую, что мне нужно, – произнес Ван Вейтерен. – Скажи Хиллеру, что с сегодняшнего дня этим делом занимаюсь я.

– Будет сделано, – ответил Мюнстер, выскальзывая за дверь.

«Ну что ж, – подумал Мюнстер, пока ждал лифт. – По крайней мере, он почти не изменился».

15

Первый ассистент криминальной полиции Юнг посмотрел на часы и вздохнул. Он договорился встретиться с Мадлен Хугстра у нее дома в четыре часа и, чтобы не прийти слишком рано, решил провести сорок пять минут в баре в том же квартале в пригороде Грунстада. Дорога заняла меньше времени, чем он рассчитывал, и стало ясно, что его по-прежнему преследует привычный страх опоздать.