Возвращение

Никогда раньше не встречался ни с одним из них, но, непостижимо, они мне знакомы. Проведя столько нескончаемо-длительных дней в тесноте их последнего жизненного сообщества, не понимая и не принимая друг друга, они с радостью признают меня. Я догадываюсь, что делает меня исключением из их подозрительной неприступности.

Первым меня пронизывает проницательный взгляд Журналиста. Я всегда полагал: представителю этой профессии положено раскручивать контакт с нулевого уровня, даже если все козыри у него в руках, а оппонент даже не догадывается, что предстоит игра. Это был определенно не тот случай. Шанс избежать аутодафе утерян мной в момент входа в западню.

Я расхрабрился доброжелательной улыбкой, полагая, что миротворческий жест смягчит строгое суждение, но деловитый взгляд Журналиста на полхода опережает меня бессловесным монологом: «К черту всю эту мишуру. Не казните время дурацким тактом и дипломатией. Нам с вами это ни к чему. Уж дозвольте быть откровенным. Я в восторге от ваших статей и очень ценю ваше мнение. Читал все когда-либо вами опубликованное. Но и у меня есть кое-что для вас. Вы обязательно должны на это взглянуть. Не сомневайтесь – не потеряете время понапрасну. Вам будет кра-а-йне интересно. Как только закончите с ней, непременно и тотчас же подойдите – я буду ждать здесь. Такое вы еще не читали. Только, пожалуйста, поторопитесь. Не упустите случай, а упустите – ваша потеря. Но это потом. Прежде всего, она. Она вас ждет».

Не успеваю осознать неожиданное избавление и усладиться им – только вдохнул и уже на полу-выдохе увяз в томных объятиях Актрисы. Сочно-выразительная по тону и контуру губ помада в сочетании с экспрессивно исполняемым танцем чувств на растресканном морщинами лице многократно и тщательно отрежессированы и отрепетированы, готовы к долгожданному бенефису.

Радостное волнение поселяется в глазах, передается к трепетной коже и наполняет дыхание. Выполнено мастерски. К моему стыду я не знаю не только, как интерпретировать увиденное, но и к какому жанру сценического искусства оно принадлежит. Могу, конечно, догадываться, но уверенности никакой.

Я поспешно перекроил любопытство в восхищение в вежливой попытке угодить самолюбию исполнительницы. В ответ она благодарно улыбается и торопливо погружается в еще более вдохновенную импровизацию в страхе, что огни рампы неожиданно вспыхнут, сцена с исполнителем рухнет во мрак непонимания, мгновение не дожив до апофеоза, объединяющего в законченный смысл всю только что изображенную гамму.

Удовлетворив в себе воспитанного зрителя, готовлюсь оторвать от нее взгляд. Предчувствуя мой маневр, она с готовностью обрывает представление; плечи, руки, голова грациозно опускаются в живописном реверансе. Восторженно улыбаюсь – «Великолепная Офелия». Она смотрит на меня с обидой и горьким разочарованием. «Я представляла вас совершенно другим. Какие вы оба все-таки разные», – поддерживая традицию бессловесных монологов, провозглашает ее взгляд.

Уязвленная, отводит взгляд, осуждая мое отвратительное невежество и неспособность оценить великое искусство, но отворачивается неохотно, медленно, заранее отрепетировав и этот финал. Совершенно очевидно, выбора нет – это требуется по сюжету, не говоря уже о законах жанра. Едва отвернувшись, она тотчас же истощенно угасает, потеряв интерес даже к драматическому творчеству – последней привлекательности окружающего мира.

Пытливые глаза Изобретателя прежде, чем сфокусироваться на мне, изумленно разглядывали изящные формы невидимого высоко в воздухе подвешенного двигателя сгорания далекого будущего. Восторг по всем начальным и исходным основан на точной, но к сожалению, некогда утраченной формуле вычисления октановязкости энергоносителя. Восстановленную формулу в комбинации с числами Фибоначчи можно в дополнение к техническим возможностям с гарантированным успехом использовать в расчете выигрышных номеров еженедельной лотереи.

«Я доверяю вам. Вы ее сын. Этого достаточно». Вот… и этот тоже. Так искусно изъясняется глазами, что окончательно потерял то ли умение пользоваться словами, то ли желание. «Знаю, – продолжает он, – физика, химия и математика – ваша сфера. Мне нужна ваша помощь. Не беспокойтесь, я готов к соавторству. Полагаю, и вы мне доверяете. Тут у меня сертификаты, лицензии, авторские права, свидетельства. Но это все потом. Не отвлекайтесь. Идите же. Она вас ждет»

Отворясь ко мне, доверчивыми, откровенно говоря, не очень убедительными немыми монологами, они чуждаются друг друга. Эдакая вялая, прикрытая демонстративно вежливой гримасой терпимости, отстраненность.

Позади история, популярные пьесы, талантливые изобретения, нашумевшие статьи – впереди медленное сытое увядание в чужой незнакомой стране, о чем можно не думать, не замечать или с достоинством отрицать, если только не заглядывать в лица окружающих и не узнавать себя, реального, в отвратительном зеркале их угасания.

***