Возвращение

Интересное дело, родителям сказали, а нам не могли? Отец воспринял новость довольно спокойно, сестра на нас вытаращила глаза, а мама, видимо, решила, что Люся беременна, и перепугалась.

— Это не то, о чем вы подумали, — сказала ей Елена. — Геннадий с Людмилой заняты в важной государственной программе, поэтому должны жить в Москве. С этим связан и ваш перевод. Реальной опасности для них не существует, но в связи с особой важностью программы мы должны исключить любую случайность, могущую им навредить. Поэтому в течение этого года их самостоятельное передвижение будет ограничено. Забирать их в школу будут наши сотрудники. Школа отсюда недалеко, но возить вас в нее будут на машине. Обратно будете возвращаться так же. Если нужно будет куда-либо съездить, звоните по этому телефону, и мы присылаем машину с охраной. Если нужно выйти во двор или недалеко в какой-нибудь магазин, обратитесь к соседу из тридцать первой квартиры. Это наш пенсионер, который большую часть времени будет дома. Он вам составит компанию. Федор Юрьевич еще не стар, хороший боец и имеет оружие. Ваш сын собирается сдать школу экстерном. Если это у него получится, появится возможность заняться им всерьез, научить по-настоящему защищать себя и подругу и вооружить. Тогда можно будет меньше их опекать. Когда они поженятся, получат квартиру. Вот все, что я вам хотела сказать. А теперь, я должна познакомить ваших детей с соседом. До свидания. Ребята, идите за мной.

Сосед оказался невысоким, но широкоплечим мужчиной, выглядевшим лет на пятьдесят с хвостиком. Светлые, стриженые «ежиком» волосы, грубые черты лица и внимательные серые глаза.

— Здравствуй, Леночка! — сказал он Елене. — Это мои подопечные?

— Да, Федор Юрьевич, это они. Геннадий и Людмила. Я вас оставляю и ухожу. Люся, при вызове или поездке в школу приедет эта же машина. Отдашь шоферу сумки, это его личные. До свидания, ребята, надеюсь скоро увидеться.

— Заходите, подопечные, — посмеиваясь, сказал Федор Юрьевич. — Обувь снимайте, под вешалкой тапочки.

— Вы давно въехали? — спросил я.

— На пару недель раньше твоих родителей. Так что обжиться успел. Садитесь. Меня не посвящали в ваши дела, но судя по тому, что сказали, ваши жизни очень важны. Если с вами что-то случится, мне лучше будет застрелиться самому. Вы вроде не шалопаи и должны понимать, что это не игры, что все серьезно. Давайте договоримся вот о чем. Во всех случаях, когда вам будет нужно куда-то ненадолго уйти или порознь, или вместе, вы обязательно обращаетесь ко мне. Если меня почему-то нет дома, дождитесь. Если мне нужно будет надолго уйти, в квартире будет замена. В конце концов, у вас должен быть номер телефона. За вами не следят постоянно, но если заметят нарушение режима, начнут опекать плотно. Можете мне поверить, что ничего приятного для вас в этом не будет.

— Я считаю такие меры предосторожности излишними, — сказал я. — Но мы обещали не нарушать режим и будем держать слово. Подводить вас мы тоже не собираемся.

— Хорошо, если так, — кивнул он. — Хотите торт?

— Сами балуетесь или для нас купили? — спросил я.

— Для вас, но и сам съем кусочек.

— Тогда хотим, — сказал я. — Только по маленькому кусочку.

— А что так? — поинтересовался он, заводя нас на кухню. — В тех редких случаях, когда меня навещают внуки, они вдвоем съедают целый торт.

— Торты – это сплошной вред, — пояснил я. — У меня будут портиться зубы, а у Люси – фигура.

— Так уж и испортится! — возразила подруга.

— На сколько частей резать? — спросил куратор, достав из холодильника небольшой торт.

— На четыре, — предложила Люся. — Что я такого смешного сказала?

— Просто вспомнил анекдот, — сказал я. — Одна девушка спрашивает свою подругу, на сколько частей резать торт, на четыре, или на восемь. «Конечно, на четыре» – отвечает подруга: «Восемь это слишком много. Ты же знаешь, что я на диете».

— Ничего смешного, — ответила подруга, с удовольствием поедая свой кусок. — А торт вкусный. Ешь, ничего твоим зубам от одного раза не будет. Спасибо, Федор Юрьевич, мы побежим домой, а то долго не видели родных.

— Конечно, — сказал он. — Вы можете заходить не только по делу. Если будет желание…

— Давай сейчас разбежимся по семьям, а позже встретимся, — предложил я. — Меня сейчас начнут пытать…

— Я хотела предложить то же самое. Я побежала, держись.

Первой за меня взялась мама.

— Геник, скажи честно, у вас с Люсей правда ничего такого не было?

— Не было, — ответил я. — Я же вам обещал.

— А почему такая охрана, если нет опасности? Или есть?

— Просто перестраховка. Честное слово, никакой опасности нет.

Я пошел относить вещи и знакомиться со своей новой комнатой, и здесь меня взяла в оборот Татьяна.

— Не хочешь мне ничего сказать?

— Сядь! — сказал я ей, показав на кровать. — Вижу, что уже созрела поверить во все что угодно. Ты понимаешь, что дело серьезное и языком болтать нельзя?

— Я что, совсем дура? Если нас из-за тебя перетягивают в Москву, и тебя даже в школу собираются возить под охраной, значит, все очень серьезно. Ты ведь родителям сказал?