Возвращение

Должно быть, это кризис среднего возраста, сказал я себе, и, поскольку проблема, занимавшая меня, была названа по имени, я на мгновение почувствовал себя лучше. Потом эта секунда прошла, и я сказал себе: тебе сорок пять, ты служишь в издательстве, зарабатываешь так себе, успехов особых нет, машина так себе, квартира приличная, семьи нет, нет постоянной подруги, никаких перемен к худшему или к лучшему не предвидится. Когда я начал себя жалеть, мне вспомнился мертвый Ахилл, который сказал Одиссею в Аиде, что предпочел бы быть батраком на земле, чем царем между мертвых.

13

Я отправил запрос о Фолькере Фонландене в Институт военной истории во Фрайбурге. Ответ пришел через две недели. У них хранятся три газетные заметки, опубликованные под его именем. О его личности им ничего не известно. Возможно, речь идет о псевдониме; в газетах военного времени псевдонимы и инициалы имен корреспондентов были очень распространены.

К письму были приложены копии газетных страниц (с названием газеты и датой публикации), на которых были напечатаны заметки. Статья «Мы сражаемся и за это», которую я уже читал, была опубликована 10 июня 1944 года в «Немецкой общей газете», статьи «Битва» и «Не разрушить» были напечатаны в газете «Рейх», первая — 16 августа 1942, а вторая — 4 февраля 1945 года. Обе газеты — одна выходила ежедневно, другая раз в неделю — издавались в Берлине, однако они принадлежали не берлинским издательствам, и, таким образом, никакой связи между Фонланденом и Берлином не возникало. Мне было известно, что газету «Рейх» издавал Геббельс и что она претендовала на определенный интеллектуальный уровень и программный характер; поскольку Фонланден опубликовал в ней свои статьи, он имел, вероятно, некоторые связи в этих кругах.

Я решил, что вместе с последним письмом Фолькер Фонланден прислал статью «Не разрушить». Совпадали и дата, и тема:

Вряд ли нужно говорить о трудностях современного положения. Мы все испытываем их на себе. Вряд ли нужно говорить и о том, что кое-кто дает слабину, колеблется в вере или вовсе теряет ее. Так бывает всегда, когда положение тяжелое. И пока эти слабые люди выполняют свой долг, мы не будем их осуждать, а поможем им.

Мы напомним им о том, что невозможно разрушить. О том, что мы сохраним в любых самых трудных ситуациях и пронесем с собой сквозь любые преграды. Мы были народом, лишенным единства, народом, в котором бедные враждовали с богатыми, рабочие — с владельцами фабрик, крестьяне — с горожанами, буржуа — с дворянством, богатство — с духовными ценностями. За последние двенадцать лет удалось примирить все противоречия, которые нас разделяли. Мы стали единым целым. Мы были больной нацией — с вырожденческой культурой, с объевреившимся обществом, с дурной наследственностью. За последние двенадцать лет мы смогли отринуть от себя и истребить все, что приносило вред нашему духу и телу. Мы выздоровели. Мы были нерешительной нацией, не знающей, какое будущее нас ждет, каким путем нам шагать, кого считать друзьями, а с кем сражаться как с врагом. За последние двенадцать лет мы осознали наше высшее предназначение. Тысячелетний рейх уже обрел место в наших сердцах. В окружающем мире мы находимся только в самом начале пути, в начале тысячелетней борьбы.

Есть среди нас и такие, кто намерен бросить и предать нас, кто попытается отнять у нас то, что принадлежит нам по праву. Им это не удастся.