Возвращение

— Здесь нет электричества, — сказал он. — Ты находишься в деревне, и тебе придется привыкать к этому. У нас есть только керосин и свечи.

— Может, мне развести огонь? — спросила Линн. — С другой стороны, сейчас уже так поздно, что не стоит затевать это.

— Может, Филип, хочешь выпить теплого молока?

— Нет, — покачал головой Филип.

— Может, ты хочешь поесть? Печенье или что-то еще?

— Нет, я не голоден, — ответил Филип.

— Ты хорошо поел там в городе, да? — Чарли выпрямился и посмотрел на него. — Я знаю, что ты хочешь. Ты хочешь спать.

— Да, — сказала Линн. — Я займусь этим. Она зажгла свечу и повела мальчика.

Лестница была крутой и очень узкой. Тени со стен бросались на него, и он, стараясь увернуться от них, сильно наклонял голову. В спальне было две кровати. С одной стороны потолок имел наклон почти до самого пола. Комната была маленькой и темной. В ней пахло полировочной пастой и старым покрытым лаком деревом.

Линн поставила свечку на старый комод, а чемодан Филипа опустила на стул.

Она распаковала его одежду и убрала вещи в комод, оставив на постели только его пижаму. Из кармашка на крышке чемодана она вытащила его продуктовые карточки и его удостоверение личности. Филип стоял и смотрел на нее. Он не сделал попытки снять одежду.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе раздеться?

— Нет, я все могу сделать сам.

— Может, ты что-нибудь хочешь?

— Ну… — он посмотрел на постель, — вы мне можете дать горячую грелку в постель?

— Тебе она точно нужна? — Она с сомнением смотрела на него. — Тогда мне придется разводить огонь в печи.

— Понимаю.

— Ну и прекрасно. На самом деле не так холодно! И у тебя несколько одеял, так что ты согреешься. — Она показала ему, сколько там лежало одеял. — Я вернусь к тебе через несколько минут и пожелаю тебе доброй ночи, — сказала ему Линн.

Она еще показала ему ночной горшок, стоявший под кроватью. Филип возмущенно отвел от него взгляд. Линн оставила его одного и спустилась вниз. Чарли обходил свой двор. Линн несколько минут занималась делами в кухне, потом снова поднялась наверх. Мальчик лежал в постели на спине и смотрел на старые коньки Роберта, висевшие на крюке над его головой.

— Чьи они?

— Это коньки моего сына. Его зовут Роберт, и это его комната. Эти книги на комоде тоже его. Он сейчас служит в армии, где-то за границей.

— Он сражается с немцами?

— Да, совершенно верно.

Линн стояла у постели, глядя на мальчика. Его лицо на подушке было бледным, как воск, и под глазами были темные тени. Линн наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Доброй ночи, Филип. Добрых тебе снов. — Она взяла свечу и пошла к двери. — Ты уже согрелся?

Филип посмотрел на нее и кивнул головой. Его глаза сами закрывались, так он устал. Линн вышла и закрыла дверь, и Филип слышал, как она спускалась по лестнице. Потом он услышал голоса в кухне, а потом он уже ничего не слышал.

— Кажется, он неплохой ребенок и из хорошей семьи. И у него нет ничего такого в его волосах.

— Нет, он очень чистый мальчик, — сказала Линн.

— Мне кажется, что он станет смотреть на нас сверху вниз, — заметил Чарли.

— Почему ты так думаешь?

— У нас нет электричества. Ты обратила внимание на выражение его лица, когда я зажигал лампу? Он не верил своим глазам.

— Ничего, он скоро ко всему привыкнет.

— Ты знаешь, мне так странно, что у нас в доме снова появился мальчонка, — заметил Чарли.

— Да, — согласилась Линн. Потом она замолчала и посмотрела на фотографию Роберта в рамке, стоявшую на каминной полке. — Интересно, где сейчас Роберт, — заговорила она. — От него ничего нет уже целых три недели…

Чарли коснулся ее руки.

— Пошли спать.

— Ты не ешь бекон и яйца.

— Я не голоден, — сказал Филип. — Тебе нужно что-то поесть.

— Можно мне съесть гренок?

— Конечно, и ты сам можешь приготовить их.

Чарли отрезал кусок хлеба, и Филип понес его к кухонной плите. Он насадил его на вилку для гренок и поднес к плите.

— Нельзя переводить столько еды, — сказала Линн, глядя на нетронутую тарелку Филипа.

— Я съем это, — сказал Чарли. — Филип даже не подозревает, как это все вкусно.

Филип вернулся на свое место с гренком, поджаренным только с одной стороны.

— Ты забыл поджарить его с другой стороны, — сказал Чарли.

— Нет, я ничего не забыл, — сказал Филип, протягивая руку за маслом. — Это — французский гренок, и он гораздо вкуснее обычного.

— Да, я никогда не знал этого. Я сам попробую такой гренок в следующий раз, — сказал Чарли.

Чарли посмотрел на Линн и улыбнулся. Филип откусывал маленькие аккуратные кусочки и слизывал масло с пальцев.

— Где находится это место?

— Это ферма Стент.

— Это где-то в Оксфордшире?

— Нет, это — в Вустершире, — объяснил ему Чарли.

— Это в Англии?

— Конечно! А ты как думаешь? Что это Тимбукту?

Чарли засмеялся, и мальчик опустил глаза.

— Доедай свой гренок, парень, и я покажу тебе ферму.

Филип встал и повесил себе на плечо противогаз.

— Он тебе здесь не понадобится.

— Нам сказали, чтобы мы везде ходили с ним. Это строго обязательно. Разве вам это неизвестно?

— Хорошо, возьми его с собой.