Возвращение

Осень была очень мокрой; все три пруда вышли из берегов, и так продолжалось много недель. И когда, наконец, пришла зима с морозами, вода застыла в один большой каток. Пришло время, когда ребята начали кататься на коньках, и Роберт был среди них. Он был первым и здесь, прокладывая путь среди островков камыша, а маленькая собачка миссис Ренсом пыталась поспеть за ним, лаяла и старалась ухватить его за пятки.

Роберт наклонялся вперед и широко размахивал руками, стараясь движениями рук помочь сильному размаху ног и все ускоряя темп. Лезвия коньков с хрустом резали лед. Деревья, отделявшие один пруд от другого, возвышались впереди, и Роберт осторожно скользил между их огромных стволов, перепрыгивал через торчавшие на поверхности льда корни и наконец снова вырывался на открытое пространство льда.

Он чувствовал, что никак не может насытиться движением, скоростью и свистом ветра в ушах. Призраки деревьев представали перед ним и быстро оставались позади. Из-под коньков летели крошки льда. Они жалили и охлаждали его разгоряченное лицо.

Он подъезжал к деревянному помосту, где стояли и любовались им Чарли и Джек, и делал перед ними широкий разворот. В эти моменты он был похож на молодого прекрасного Бога.

— Чарли, ты был прав! — восклицал он. — Все именно так, как ты предсказывал мне. У меня на ногах крылья, как у Бога Меркурия!

Он снова отъезжал от них и выписывал «восьмерки» на льду все быстрее и быстрее, а остальные ребята, катавшиеся рядом, наблюдали за непринужденной демонстрацией его мастерства.

— Мерсибрайт, ты такой хвастун! — сказал ему один из школьных приятелей, но Роберт только рассмеялся.

Раньше подобное обвинение разозлило бы его, но сейчас оно его не трогало. Теперь он не считал движение чем-то само собой разумеющимся; он слишком хорошо знал, какова цена этому, и иногда это знание выделяло его среди ребят; оно делало его слишком взрослым, хотя ему исполнилось только тринадцать лет.

Чарли и Джек уловили эти изменения в нем, они как мужчины понимали его. У него появился особенный взгляд, как будто он видит что-то там, за горизонтом, и то, что он видит, не пугает его.

— Мне бы так хотелось снова быть в возрасте Роберта, чтобы передо мной была впереди вся жизнь, — заметил Джек, но затем подумал и добавил:

— Хотя я не думаю, чтобы время сейчас было более легкое для него, чем это было для всех нас.

Мистер Лон снова зимой уволил Джека, и на этот раз ясно дал понять, что весной он уже больше не возьмет его на работу.

Джеку исполнилось семьдесят пять лет, и ему приходилось признать, что работа для него закончена. Молодые мужчины нуждались в работе, а рабочих мест не хватало.

Но ему было горько проглотить подобную пилюлю. Линн видела, что с каждым месяцем он становился все более мрачным.

— Почему ты не можешь с этим примириться? — спрашивала она его. — Ты столько работал в своей жизни и выполнял такую тяжелую работу, что тебе стоит немного отдохнуть.

— Отдыхать! — возмущенно возражал он. — Я еще отдохну в могиле.

— Если ты будешь продолжать работать в поле в такую ужасную погоду, то это произойдет быстрее, чем ты думаешь! Почему ты не можешь побыть дома в тепле?!

И однако, когда он сидел на кухне, его присутствие раздражало Линн.

— Почему ты бросаешь пепел на пол? А теперь ты сбросил его на подушки дивана, я их только что постирала и погладила.

— Что такое кусочек пепла? Зато не заведется моль!

— Ты не можешь отодвинуть свой стул? Мне нужно замести в этом углу.

— Да, я отодвинусь. Мне лучше вообще уйти отсюда, пока ты будешь наводить здесь чистоту, — сказал Джек и поднялся со стула.

— Тебе не стоит выходить на улицу, когда дует такой сильный восточный ветер!

— Этот ветер не страшен мне. Труднее пережидать непогоду в нашем доме.

Когда пришла весна и погода улучшилась, в поле начались полевые работы. Джек вообще не знал, куда ему деться — работа на полях началась, а ему не было там места.

— Если бы у нас был садик побольше или мы могли бы арендовать для него кусок земли, — говорила Линн Чарли, когда они поднимались в свою спальню. — Мне так жаль, когда он хандрит. Он всю свою жизнь работал, а сейчас…

— Я знаю, но что мы можем поделать?

Как-то в начале лета, когда Чарли в гараже прислушивался к шуму мотора фургона Клю, подъехал шикарный автомобиль, и его водитель заговорил с ним.

— Мистер Траскотт?

— Да, это я.

— Я ищу людей по фамилии Мерсибрайт. Девушка с почты прислала меня к вам.

— Вы приехали по правильному адресу. Джек Мерсибрайт — отец моей жены.

— Вы женаты на его дочери Линн?

Чарли кивнул.

— Что-то случилось?

— Нет, нет, все в порядке. Совсем наоборот. Я — поверенный, и моя фамилия Тоддс. У меня есть дело к вашей жене. Я приехал из Хотчема, чтобы повидать ее.

— Что за дело? — спросил Чарли.

— Я не могу сказать, пока не поговорю с ней. Вы не покажете мне дорогу к вашему дому?

— Лучше я отправлюсь с вами и покажу дорогу.

Чарли подошел к двери гаража и крикнул Клю:

— Я на секунду подъеду домой и скоро вернусь обратно.

— Знакомые слова! — ответил Клю.

Чарли подошел к шикарной машине и сел в нее. Мистер Тоддс сидел за рулем.