Возвращение

— Просто места в Японии с травой и деревьями. В течение минуты я видел весну, затем скалистую гору осенью с красными и жёлтыми листьями, затем лето и территорию храма, куда я, должно быть, однажды ходил ловить цикад. Несколько раз моё сознание было абсолютно ясным, и даже тогда я изо всех сил пытался вернуть виды Японии и не думать ни о чём больше. В противном случае я бы не смог выдержать ожидание — когда я понимал, где я нахожусь, мне казалось, что поезд никогда не придёт. Но странно, что ни отец, ни сестра ни разу не появлялись в моём сознании. И дело не в том, что было слишком больно вспоминать людей, которых я знал. Я просто вообще не думал о людях, а только о видах в Японии. Сейчас, когда я об этом подумаю, мне кажется это странным, но так было, когда я там лежал. Может, так происходит, когда человек умирает?

— Возможно, это так и есть.

— Сначала исчезают люди, и в твоём сознании остаются только картины природы, не так ли? Можно подумать, что в такой момент человек должен думать в основном о своей семье. Но со мной было как раз наоборот.

Один из них с шумом поставил деревянное корытце для воды, и звук от этого несколько раз отразился от потолка и стен.

— Горячая вода измучила меня. Пошли отсюда.

Кёго каждый вечер проводил время между ужином и отходом ко сну, смакуя рюмку коньяка и размышляя в одиночестве. Этот напиток янтарного цвета всегда являлся для него утешением. В саду был родник, и его вода падала на гальку настолько чистая и мелодичная, что Кёго чувствовал себя погруженным в её журчание, когда он сидел на татами под светом электрической лампы. В Киото он привык к звукам воды. Река Камо протекала около его гостиницы, и во всех садах он слышал нежную музыку воды, которая только усиливала окружающую тишину. Иногда это была только капающая вода из старой бамбуковой трубки. Ничего подобного не было в жизни других народов. Насколько же сильно должны были древние японцы любить звук воды, чтобы сделать его непрерывным аккомпанементом своих ночных и дневных часов.

И каким тончайшим вкусом надо для этого обладать. И, разумеется, речь не идёт о звуке воды как таковой, например, текущей из водопроводного крана. Японцы хотели слышать воду, как она звучит в природе или близко к этому, и в соответствии с этим строили свои дома. Даже если вода должна быть проведена искусственно, они делали это так, чтобы придать ей самый естественный эффект. Им не нужен звук каскадов воды, падающей в западных фонтанах среди бронзовых и мраморных фигур. Если японцы проводили воду искусственным путём, они стремились осмотрительно скрыть этот факт. Поразительный национальный обычай.

Разве не все японцы считают фонтаны в современных парках вульгарными? И дело не в том, что искусственные фонтаны в Японии страдают как плохим вкусом, так и исполнением. Покажи им выполненные с высоким художественным вкусом фонтаны недалеко от Парижа, и они почувствуют их великолепие, но и только. В то же время многие японцы будут часами стоять около артезианского колодца и слушать тихий шёпот булькающей в нём воды. Японцы не любят, когда человеческие желания открыто выставляются на показ. И дело не только в том, что, ограниченные в своей повседневной жизни, они привыкли радоваться малому. Несомненно, что от своих предков через много поколений они унаследовали особое чувство прекрасного. Иностранцы не имеют этого, и было бы очень печально, если подобная традиция прекратит своё существование.

Сидя один, Кёго думал обо всём этом и слушал журчание воды, которое, казалось, доносилось отовсюду: отражаясь от освещённого лампой потолка и от покрытых тёмной краской стен. Ему на память пришли слова бывшего молодого солдата, которые он говорил, принимая ванну. Его как-то обрадовало, что молодой солдат, серьёзно раненный и ожидающий поезда, который должен отвезти его в госпиталь, слишком больной, чтобы думать о своей семье, в своих галлюцинациях при высокой температуре мог видеть только природу, простую природу.

Он чуть не расплакался, стоя перед зеркалом. Это была печальная и одновременно трогательная история. Согревая коньяк в своих ладонях, он ещё раз подумал о ней и кивнул. Да, всё дело в крови, в крови японцев, которая передаётся из поколения в поколение.

Эта же кровь текла в его венах. Думы о людях вызывали только грусть. Он мог полагаться только на природу, ибо она приносила ему спокойствие. К такому выводу о человеческой жизни пришёл он, объехав почти весь мир.

Кто-то вошёл в соседнюю комнату его гостиничного номера и, решив, что это пришла горничная, чтобы разложить его кровать, он даже не повернул головы.

Саэко некоторое время молча сидела на татами, наблюдая за Кёго. В комнате было слышно только журчание воды, напоминающее дождь. Когда Кёго, наконец, оторвал свой взгляд от покрытых мхом камней и деревьев в ночном саду и посмотрел назад в комнату, он был настолько удивлён, увидев её, что даже изменился в лице. При свете ламп её фигура в кимоно была похоже на распустившийся цветок пиона. Она выдержала его тяжёлый взгляд и сказала отчётливым голосом: