Возвращение

Фаль сочувственно зацокал языком, созерцая переживания человека, и тоже обратил на меня вопросительный взгляд. Ручаюсь, мотыльку хотелось еще и поглазеть на бесплатное представление. А уж каким оно получится: комедией или шоу со спецэффектами – неважно.

– Попробовать могу, только, чур, не огорчаться, коль ничего не выйдет, предупреждаю еще раз, не твоя в том вина будет, – сдалась я и прошла к подсвечнику с толстыми восковыми (еще медом пахли!) свечами, пока не зажженными, так как хватало лампы на столе и закатного света из окна. Шепнув руну кано, аккуратно затеплила свечи.

– Огонь вызывать будем? – с радостной опаской уточнил ротас.

– Нет уж, с огнем пока погодим, а вот тушить – другое дело, – поспешно объявила я. Не хватало только в благодарность за гостеприимство спалить милый особнячок баронессы Ивельды дотла. – Слушай, чтобы погасла свеча, я рисую мысленно знак. Вот такой, – изобразила в воздухе руну ансуз, желая, чтобы рисунок стал видимым для глаз Сарота. Проявляясь, будто переводная картинка, знак замерцал бледно-голубым цветом, мужчина благоговейно выдохнул. Это – руна, именуется ансуз, она символизирует ветер, дыхание, движение воздуха. Поэтому, желая воздействовать воздухом на огонь, я взываю к ней и тушу свечку. Говоря проще, произношу название руны, черчу ее мысленно и одновременно помню о цели магического действия, о том, что хочу погасить пламя, а не вызвать бурю. Понятно? – Я наглядно продемонстрировала ученику процесс.

– Д-да, – кивнул Сарот, шепча под нос название руны.

– Попробуй сам, – предложила ему, – если так будет проще, можешь рисовать руну пальцем в воздухе.

Мужчина встал рядом с подсвечником, нахмурил брови и, старательно выставив указательный палец, в точности выполнил все мои рекомендации. Пламя даже не шелохнулось! Ай да руны, с норовом магические создания, чужакам помогать не желают. Фаль разочарованно вздохнул, вспотевший от ментальной натуги Сарот бросил на меня отчаянный взгляд.

– Не переживай, я же предупреждала, мой способ колдовства только для меня и годится, – попыталась утешить наемника. Внешне он старался не показать разочарования, однако не слепая, видела, насколько мужик расстроен. А ведь предупреждала, чтоб не рассчитывал особенно! Азартный блеск в глазах потух, словно пеплом подернулся. Ну блин, наказание! Мужики иногда чище детей бывают! Вздохнув за себя и Сарота вместе взятых, потрепала морианца по плечу, ухватила за рукав, пресекая попытку сбежать из комнаты, и деловито заявила: – Значит, будем пробовать другие методы!

– Какие? – приостановился ротас, прекращая попытки прорваться к двери. Впрочем, воскресшей надеждой в его голосе и не пахло, скорее, твердым намерением перепробовать все, что я предложу, чтобы убедиться в тщетности своих глупых надежд на обнаружение магических талантов.

– А какие в голову взбредут, – нахально ответила я. – Для начала закрой глаза и попробуй представить, как твоя рука поднимается и двумя пальцами тушит фитилек свечки. Получается?

– Да, – пожал плечами мужчина, не понимая, чего именно добиваюсь, впрочем, точно я бы и сама не смогла сформулировать, зато могла, как и обещала, пробовать, чем и занялась.

– Отлично, а теперь усложним задачу, представь, что твое тело облекает тонкая оболочка, в точности повторяющая контуры, как вокруг летнего солнца в небе колышущееся марево. И чтобы погасить свечку, поднимается не рука, а эта самая оболочка, твое личное марево. – Как иначе обозначить воину понятие ауры или внутренней энергии, я не сообразила. Пришлось подбирать максимально наглядное сравнение. – Пусть оно потушит свечу. Давай!

Сарот напрягся, капельки влаги выступили на лбу, покраснели щеки, он зачем-то задержал дыхание. Фаль восторженно охнул. Огонек, бойко мерцающий на кончике правой свечи, неуверенно мигнул, будто сбитый с толку, и погас. Я сама едва не икнула от неожиданности и быстро, пока податливый на внушение морианец не успел очухаться от состояния, близкого к трансу, приказала тоном опытного гипнотизера (не зря сеансы Кашпировского в детстве по телику смотрела!):

– Потушив первую свечу, твое марево тянется ко второй и третьей. Туши их!

Последняя пара свечей погасла.

– Молодец, отлично справился! Можешь открывать глаза! – скомандовала я.

Сарот распахнул веки, недоверчиво покосился на погасшие свечи, потом на меня и подозрительно спросил:

– Вы потушили их, магева?

– Вот еще, – фыркнула я, – зачем делать чужую работу? Ты превосходно справился с задачей самостоятельно!

– Это я? Сам? – все еще не верил новоявленный маг, но уже сиял, как малыш, в первый раз увидевший новогоднюю елочку. Это радостное выражение и предвкушение счастья мигом превратило сурового командира наемников в пылкого школяра, а может, в какой-то степени он всегда был таковым под крепко прилипшей маской.

– Конечно! Оса тебя научила! – гордый успехами мужчины, воскликнул Фаль, совершив круг почета у головы новоявленного мага. Жалко, лаврушки под рукой не было, а то веночек бы непременно возложил.