Возвращение

– У нас одно мнение на двоих. Не обижайтесь, Виктор Николаевич, но это лишнее.

Дальше всё пошло как обычно. Двадцать третьего нам сообщили четвертные оценки, и я сказал обрадованному Сашке, что не собираюсь трогать его лоб. Двадцать четвёртого за нами прислали машину для проведения встречи со школьниками Минска. Машина и шофёр были другими. Я воспользовался случаем и заехал в редакцию передать рукопись. Мы не отдали её машинистке из-за большого объёма. Не хотелось нагружать её бесплатной работой, а отец не мог совать деньги. Но я обговорил этот вопрос заранее. Писал разборчиво, поэтому в редакции были согласны и на тетради. Встреча прошла не так скучно, как я думал, и закончилась тем, что мы спели свои песни. Но я сразу предупредил парней из отдела культуры, чтобы больше на нас не рассчитывали, каникулы и без того короткие. Двадцать восьмого марта слушал новости по телевизору, но о землетрясении не сообщили. А на следующий день за нами приехали.

Глава 13

В дверь позвонили около десяти утра, когда я был в своей комнате, и её открыла мама. В прихожую зашёл мужчина лет тридцати в штатском, который, не представившись, сказал, что должен отвезти меня в минский обком партии.

– Кому я там понадобился? – спросил я, опередив маму. – И вообще, сначала стоило бы себя назвать. Неужели вы думаете, что я куда-то поеду с неизвестным?

– Васильев, – буркнул он.

– Это на вас не написано, – сказал я. – У вас есть документы?

– Как хотите, – с деланым безразличием отозвался он. – Отвезу одну Черзарову. Она уже в машине.

– Хорошо, сейчас переоденусь, – внутренне похолодев, согласился я. – Подождите в большой комнате, это недолго.

– Вам просили напомнить о тетрадях, – сказал он, заходя в комнату.

– А вот тетради от меня получат только после личного разговора, – насмешливо сказал я. – И на тахту можете не смотреть: там их уже нет.

Сразу же после приезда из Москвы я перепрятал свои записи в сарай. Он понял, что я не вру, и ничего не сказал. Оделся я минут за пять, поцеловал взволнованную маму, сказал, чтобы не волновалась, и вслед за Васильевым вышел из квартиры.

– Такой стиль работы – это ваша инициатива или вам приказали на меня надавить? – спросил я, следуя за провожатым. – У Черзаровых вели себя так же?

– Садись в машину, – не отвечая, сказал он и сам сел рядом с водителем.

Я открыл дверь, сел рядом с Люсей и демонстративно поцеловал её в щёку.

– Привет, солнышко! Решила со мной прокатиться?

– Сказали, что нужно ехать в обком партии, – ответила она. – А что не так?

– Всё так, непонятно только, для чего ты понадобилась обкому партии.

– Ты всегда такой наглый? – не выдержал Васильев.

– А какого отношения вы хотели? – спросил я. – У меня мать сердечница, а вы заставили её волноваться. Люсь, он хоть что-нибудь вам объяснил?

– Вам всё объяснят на месте, – ответил он и дальше всю дорогу молчал.

«Место» оказалось ничем не примечательным пятиэтажным домом, к одному из подъездов которого подъехала машина.

– Идите впереди, – сказал Васильев. – Первый этаж, третья квартира.

Я выбрался из машины, помог выйти Люсе и, взяв её под руку, повёл в подъезд. Подойдя к нужной квартире, позвонил. Открыл молодой накачанный парень.

– Здесь продаётся платяной шкаф? – спросил я.

– Проходи, юморист, – сказал сзади Васильев. – Пропусти их, Семён.

Мы зашли мимо посторонившегося здоровяка в прихожую.

– Снимайте свои пальто, – сказал Васильев. – И обувь оставьте здесь. Тапки возле зеркала.

В квартире было четыре комнаты, ждали нас в крайней справа.

– Здравствуйте, Пётр Миронович, – поздоровался я. – Людмила, позволь представить тебе лидера белорусских коммунистов! А вот гражданина рядом с ним я не знаю, но наш провожатый явно из числа его подчинённых. Есть в них нечто неуловимо похожее.

– Он всегда так себя ведёт? – поинтересовался у Машерова пожилой крепкий мужчина с седыми, зачёсанными назад волосами.

– Я беседовал с ним один раз, – ответил Машеров. – Вроде был нормальным.

– Я нормальный, когда ко мне нормально относятся! – сказал я. – Я же вас просил! Неужели трудно было прислать Валентина? И зачем вам Людмила? Чтобы давить на меня? Я вам говорил о приватной беседе? Это, между прочим, нужно и вам. Наверно, и запись включили?

– Что нужно, то и будем делать! – отрезал седой. – Возрастом не вышел нас учить. Лучше объясни, откуда узнал об этом?

На стол легло моё письмо.

– Давай сядем, – сказал я Люсе, направляясь к небольшому дивану, – а то сами не предложат. Что вам от меня нужно? Узнать, где я это прочитал? Мне нечего от вас скрывать, всё расскажу. Все эти секреты бывшего СССР свободно выставлялись в интернете. Любой мог сбросить даже на часы с голо, а у меня был хоть и раритетный, но стационарный комп.

– Как это бывшего? – оторопел седой.

– Кто он? – показал я на него рукой.

– Это мой друг, – ответил Машеров.

– Дружба – это святое, – согласился я, – только всё-таки нужно было послушать меня. Поговорили бы, а потом решали, кому и что можно доверить.

– Ему я могу доверить собственную жизнь! – твёрдо сказал Машеров.