Возвращение

Сарот как мог обстоятельно удовлетворял мое научное любопытство, припоминая своих знакомых, знакомых их знакомых и все известные слухи, хранимые цепкой памятью. Если чего не знал, подзывал кого-нибудь из своих солдат и переадресовывал вопрос ему. Я слушала, слушала и снова чего-нибудь уточняла. Фаль прекратил корчить рожицы и тоже внимал, один раз даже вставил: «Сильфы не любят бывать на Мориане, там сильные ветра и колючая земля, нехорошая».

Расспросы свидетелей и потерпевших велись около часа, пока я не объявила:

– Спасибо всем, теперь кое-что начинает проясняться.

– Что именно? – пульнул вопрос ротас, дождавшийся своей очереди.

– На островах присутствует нечто, блокирующее способности человека к восприятию и владению магией, причем, по всей видимости, основное действие этот фактор оказывает во внутриутробный период: от зачатия до родов и в первые годы жизни, – выдала я рабочую версию. – Обратимости процесс не имеет. Если лишенного дара вывезти в обыкновенные места, способные рождать магов, его сила не восстановится. А вот что это за «нечто» такое, фиг его знает. Может, заклятие на земле, может, проклятие, а может, вовсе природный фактор… Чем, кстати, у вас народ занимается, не все же мужчины поголовно в наемники идут?

– Нет, магева, хоть наши наемники и лучшие, потому как все ваши распри им до облаков, воюем честно. Кто заплатил, тому мечи служат. Мориан еще и рудокопами славен. Слыхала ведь об Адромских рудниках? Редкая руда у нас, нигде больше такой богатой не сыщешь! – похвастался воин. Искренняя гордость в его голосе прибавила ротасу еще несколько баллов по шкале моей симпатии. Нечасто люди военные способны мирный труд оценить по достоинству.

– А что именно за руда? – тут же уточнила я.

– Димандром, – в недоумении, как магева может не знать таких элементарных вещей, промолвил Сарот.

– Его в сплавы добавляют, он металлу синий блеск дает, гибкость да крепость, если, конечно, верную дозу взять, а коль переборщишь – в крошево все рассыплется, – объяснил Кейр, малость сведущий в кузнечном ремесле.

– Руда, значит, – хмыкнула я и замолчала, все больше склоняясь к версии об отравлении нежных и оттого наиболее уязвимых организмов маленьких морианцев какими-то излучениями, испарениями или отходами рудодобывающей промышленности.

– О чем размышляешь, магева? – не утерпел наемник, вмешался в мыслительный процесс.

– Может статься, ваша глухота к магии – своего рода болезнь, только для опровержения или подтверждения версии эксперименты нужны, а для экспериментов добровольцы. Наверное, если случай подвернется, проверю! – ответила я.

– Как, коль не тайна? – продолжал выспрашивать Сарот.

– Целительными чарами обработаю кого-нибудь из твоих краев, – запросто выдала план уникального эксперимента. – Не знаю, удастся ли и как вообще морианцы на целительную магию реагировать будут, но если вас можно убить чарами, то и лечить, по логике вещей, тоже. Закон сохранения энергии никто не отменял.

– А долго ли такие чары сотворить? – задал новый, вполне невинный с виду вопрос мужчина, вроде бы лишь любопытствующий о теории магии, только вот лихорадочный проблеск азарта в глазах выдавал его истинный интерес.

– Несколько мгновений, – пожала я плечами и лукаво переспросила: – Неужто, ротас, свою кандидатуру в добровольцы выдвигаешь?

– Да! Испытаешь свои чары на мне, магева Оса? – рубанул сплеча Сарот. Он и так сидел на коне прямо, а тут аж в струну вытянулся, будто клинок в грудь принимал.

– И не боишься? – коварно поинтересовалась я под фырканье Лакса и недовольное сопение Кейра. Мой телохранитель, даром что сам наемник, почему-то не мог благородно простить морианцам нападение на драгоценную персону магевы за щедрое вознаграждение в денежном эквиваленте. Пусть даже при этом самом нападении воины противника полегли все, а мы отделались одной распоротой глиняным черепком пяткой и одной резаной раной на четверых.

– Кто же магии не боится, – не стал опускаться до откровенного вранья воин. – Боюсь, но коль ты можешь так сделать, чтобы я магов от прочих людей отличать начал… Я ж себя слепцом в здешних краях чувствую, щенком неразумным. А-а, да разве ты понять сможешь, коль в тебе самой сила есть…

– Смогу, Сарот, смогу, – кивнула я, вспомнив мир, где родилась, почти тщетные попытки почувствовать и изучить магию, отчаяние после возвращения из мира магического в прежний, лишенный возможностей волшебства. – И если ты хочешь рискнуть, то я готова попробовать. Приступим?

– Прямо сейчас? Не будем до Котловищ ждать? – немножко растерялся мужчина, как пациент, пришедший на осмотр к терапевту и угодивший под скальпель хирурга.

– А чего откладывать? Пора высиживать, – процитировала я один из своих самых любимых лозунгов. – Чем нам дорога мешает? Лакс, как излюбленная жертва моих целительских чар, поделись впечатлениями с добровольцем. Больно хоть раз было?

– Ни капельки, скорее, тепло и чуток щекотно, – покумекав, обобщил рыжий свои ощущения и прибавил, поежившись: – Гораздо теплее, чем твои отрезвляющие чары.

– И такие есть? – удивился Сарот.