Возвращенец

Ланжевина тоже прельщала возможность выпить чистой воды. Но его беспокоило местоположение ручья. Он находился на западном берегу Миссури. По его подсчётам, племя Языка Лося находилось к западу от реки. После того, как Гласс обнаружил брошенный индейский лагерь, делегация старательно придерживалась восточного берега, особенно при выборе места для ночлега. Ланжевин посмотрел на запад, где горизонт поглощал алый венец солнца, потом на восток, но до следующего изгиба реки не было видно ни единого места для высадки.
- Ладно. Большого выбора у нас нет.

Они направились к берегу. Профессор с Девственником выгрузили тюки, и вояжеры повели пустое каноэ к берегу. Там они перевернули лодку на бок, сделав укрытие со стороны реки.

Гласс побрел к берегу, нервно осматривая прибрежную местность. Песчаная отмель тянулась на сто ярдов вниз по течению, заканчиваясь искусственным молом - насыпью из валунов, заросшей густыми ивами и кустарником. За молом застряли плавник и корни, преградив путь течению и заставив его свернуть от пологого берега. За песчаной косой ивняк переходил в полоску тополей, которая редела к северу.

- Я проголодался, - произнес Шарбонно. - Добудьте нам добрый ужин, мистер охотник. - "Добуудьте нам дообрый ужин, миистер охотнииик".

- Сегодня никакой охоты, - отрезал Гласс. Шарбонно принялся было возражать, но Гласс резко его оборвал. - У нас достаточно вяленого мяса. Одну ночь как-нибудь обойдетесь без свежего мяса, Шарбонно.

- Он прав, - согласился Ланжевин.

Так что они довольствовались вяленым мясом и кукурузными лепешками, поджаренными в сковородке над низким огнем. Все прижались поближе к костру. Вместе с закатом исчез пронизывающий ветер, но от дыхания исходил пар. Ясное небо предвещало холодную ночь и сильный мороз поутру.

Ланжевин, Доминик и Девственник раскурили глиняные трубки и с наслаждением дымили. После нападения медведя Гласс не курил: дым обжигал ему горло. Профессор соскребал остатки кукурузной муки со сковородки. Шарбонно полчаса тому назад отошел от лагеря.

Доминик что-то тихонько напевал себе под нос, словно грезил наяву:

Я ощипала этот нежный бутон

Я ощипала этот нежный бутон

Срывала лепесток за лепестком

Наполнив передник их запахом

- Отрадно, что ты еще не разучился петь о розах, братец, - заметил Девственник. - Бьюсь о заклад, что уже год, как ты не щипал розанчики. Это тебя им следует называть Девственником.

- Лучше страдать от жажды, чем пить из наполненных лихорадкой омутов Миссури.

- Ну что за чистоплюй. Какой ты у нас разборчивый.

- Не вижу нужды извиняться за свое чистоплюйство. В отличие от тебя, мне нравятся женщины с зубами.

- Я не прошу их жевать мою пищу.

- Да ты бы и со свиньей лег, носи она ситцевое платье.

- Что ж, пожалуй, это делает тебя гордостью семьи Каттуаров. Уверен, маман будет рада, узнав, что ты спишь только с первосортными шлюхами из Сент-Луиса.

- Маман не обрадуется, а вот папа́ - возможно, - оба громко рассмеялись и набожно перекрестились.

- Не гогочите, - прошипел Ланжевин. - Знаете же, как на воде разносятся голоса.

- Ты что такой сердитый сегодня, Ланжевин? - спросил Девственник. - С нас и Шарбонно хватит. Да я на похоронах получше веселился.

- Будут тебе похороны, если не заткнетесь.

Девственник отказался спорить с Ланжевином, чтобы не портить веселой беседы.
- Знаешь, там у скво в форте Кайовы три соска.

- Ну и чего хорошего в трех сосках? - удивился Доминик.

- Тебе просто воображения не хватает.

- Воображения, да? Если бы у тебя было поменьше этого воображения, то не кривился бы так, когда отливаешь.

Девственник обдумывал ответ, но, по правде говоря, устал беседовать с братом. Ланжевин явно не был настроен разговаривать. Шарбонно ушел в лес. Он посмотрел на Профессора, с которым на его памяти никто не общался.

Наконец Девственник остановил взгляд на Глассе. Внезапно ему пришло в голову, что никто так и не заговаривал с Глассом после отъезда из Форта Бразо. Да, они иногда перекидывались парой слов, касающихся в основном удачной охоты Гласса. Но ни одной стоящей беседы, обстоятельного неспешного разговора, которым так наслаждался Луи.

Девственник неожиданно почувствовал себя виноватым из-за отсутствия хороших манер. Он почти ничего не знал о Глассе помимо того, что тот лишь недавно оправился от схватки с медведем. А что важней, подумалось Девственнику, Гласс ничего не знал о нем, а ему наверняка хочется знать больше. Кроме того, это неплохая возможность попрактиковаться в английском, ведь Девственник считал себя знатоком этого языка.

- Эй, свиноед. 
Когда Гласс оглянулся, он спросил:
- Ты откуда?

Вопрос и неожиданное использование английского застали Гласса врасплох. Он откашлялся.
- Из Филадельфии.

Девственник кивнул, ожидая встречного вопроса. Но его не последовало.

Наконец, Девственник не выдержал.
- Мы с братом из Контрекура.

Гласс молча кивнул. Похоже, из этого американца придется вытягивать слова, решил Девственник.