Возвращенец

Особенно они гордились внешним видом батарда, который украсили пышным плюмажем и яркой краской. На носу они нарисовали оленью голову, чьи рога дерзко были выставлены в сторону воды. (На корме Девственник намалевал зад животного).

- Впереди неплохое место для остановки, - раздался с носа голос Девственника.

Ланжевин посмотрел вверх по реке, где спокойное течение мягко омывало песчаный берег, а потом вверх, определяя положение солнца.
- Ладно, одну трубку прошли. Перекур.

Культ трубки так почитался в культуре вояжеров, что они отмеряли ею пройденное расстояние. Трубкой называли расстояние между короткими остановками на перекур. При плавании вниз по течению трубка могла составлять десять миль; на озере - пять миль; но в трудном плавании вверх по Миссури, они радовались и двум.

Дни быстро стали однообразными. Они завтракали при пурпурном свете еще до зари, подкрепляясь остатками дичи и поджаренным тестом, и разгоняли утреннюю сырость жестяной кружкой обжигающего чая. Как только рассветало, они спускались на воду, отчаянно стараясь выжать как можно больше из каждого часа продвижения.

В день они делали шесть перекуров. В полдень останавливались поесть вяленого мяса и сушеных яблок, но до ужина не разводили костра. С закатом причаливали к берегу после дюжины часов на воде. У Гласса обычно оставался в запасе час убывающего света на добычу дичи. Остальные сидели в ожидании выстрела, возвещавшего об успехе. Гласс редко возвращался с пустыми руками.

Возле берега Девственник спрыгнул в воду по колено, стараясь не проскрежетать хрупким дном каноэ по песку. Он побрел к берегу, прикрепив канат к большому плавнику. Следующими спрыгнули Профессор, Ланжевин и Доминик, держа в руках винтовки, и принялись осматривать линию деревьев. Днём ранее Гласс обнаружил заброшенный лагерь, в котором остались кольца от сложенных камней десяти вигвамов. Они не знали, принадлежали ли вигвамы Языку Лося, но находка заставила насторожиться.

Путешественники достали трубки и табак из кисетов у пояса, прикурив от небольшого огонька, разведённого Домиником. Оба брата плюхнулись на песок. Как кормчему и рулевому, Доминику с Девственником приходилось грести стоя. Поэтому курили оба сидя. Остальные стояли, радуясь возможности поразмяться.

Холодная погода проникала в раны Гласса, подобно грозе, просачивающейся по горным долинам. Каждое утро он просыпался с затёкшим и разболевшимся телом. Ухудшала его состояние и скрюченная поза в батарде. Гласс воспользовался передышкой и прошёлся по песчаному берегу, восстанавливая кровообращение в ноющих конечностях.

Он вернулся к своим спутникам и присмотрелся к ним. Вояжеры были одеты одинаково, словно им выдали униформу. На голове они носили красные шерстяные шапочки с отворотами для ушей и кисточкой на макушке. Девственник украсил свою шапку пышным страусиным пером. Вместо рубашек они надевали длинные хлопчатобумажные блузы белого, красного и лазурного цветов, подобранные у пояса. Пояс каждого украшала пестрый кушак, концы которого свисали вниз. Поверх кушака болтался кисет, в котором хранились трубка и другие мелкие принадлежности. Также они носили брюки из оленьей кожи, достаточно мягкие, чтобы удобно поджимать ноги в каноэ. Одно колено они обвязывали пёстрыми платками, придававшими живописный вид. И довершали наряд мокасины на голую ногу.

Все за исключением Шарбонно, который хмурился, словно январский дождь, встречали каждый рассвет полными оптимизма и смеялись при каждом удобном случае. Они не выносили тишины и наполняли каждый день нескончаемой и оживлённой беседой о женщинах, реке и диких индейцах. Не церемонясь, обменивались оскорблениями. Более того, упустить возможность пошутить считалось у них малодушием, слабостью. Гласс пожалел, что не разбирал французского, чтобы отвлечься насмешливой беседой, которая так их забавляла.

В редкие мгновения, когда беседа прерывалась, кто-то затягивал непристойную песенку, приглашая других присоединиться. Отсутствие слуха они компенсировали усердием. В целом, подумалось Глассу, неплохой образ жизни.

Но во время этого перекура Ланжевин прервал их короткий отдых серьёзными словами:
- Надо начать ставить по ночам часовых, - произнес он. - Два человека посменно каждую ночь.

Шарбонно пустил длинную струю дыма.
- Я ведь сказал тебе в Форте Бразо - я переводчик. Не буду я стоять на часах.

- Что ж, пока он спит, я тоже не собираюсь тянуть лишний дозор, - отрезал Девственник.

- Я тоже, - заявил Доминик.

Даже Профессор смешался.

Все выжидающе смотрели на Ланжевина, но тот не стал портить удовольствие от курения спором. Когда он закончил, то просто встал и сказал:.
- Пошевеливайтесь. Мы попусту тратим дневные часы.

Через пять дней они доплыли до места слияния реки с небольшим ручьём. Кристально чистая вода быстро теряла цвет, когда вливалась в мутные воды Миссури. Ланжевин смотрел на ручей, гадая, как поступить.

- Давай сделаем привал, Ланжевин, - произнес Шарбонно. - Я устал грязь хлебать.

- Ненавижу с ним соглашаться, - сказал Девственник, - но Шарбонно прав. От этой дрянной воды у меня понос.