Возвращенец

Он похлопал по нагрудному карману рубашки, облегчённо вздохнув, что небольшая бутылочка с киноварью осталась при нём. Киноварь была одной из тех немногих безделушек, что ему удалось захватить с собой во время побега из Кампече. Повернувшись на бок, чтобы скрыть свои действия, Гласс достал бутылочку, открыл её, высыпал порошок на ладонь, сплюнул и принялся помешивать пальцем. Затем он намазал краской лицо, стараясь замазать ею каждый дюйм кожи ото лба до воротника рубашки. Он также вылил достаточное количество краски себе в ладонь. Закрыв бутылочку, он зарыл её в песчаной почве у ног. Закончив, он перекатился на живот и опустил лицо на согнутую руку, закрыв его.

В таком положении он оставался, слушая возбужденные приготовления индейцев к казни, пока они за ним не пришли. Опустилась ночь, но огромный костер освещал ритуальный круг деревни пауни.

Гласс так и не был уверен до конца, совершил ли он этот поступок, как некий символический прощальный жест, или он действительно надеялся на произведённый им эффект. Он слышал, что большинство дикарей суеверно. В любом случае, результат оказался драматичным, и, как оказалось, спас ему жизнь.

Два молодых индейца и вождь Брыкающийся Бык подошли, чтобы отвести его на костер. Когда они обнаружили его с опущенным лицом, то сочли это за проявление страха. Брыкающийся Бык разрезал веревки, пока двое остальных схватили его за плечи, чтобы поднять на ноги. Не обращая внимания на боль в бедре, Гласс вскочил, встав лицом к вождю, индейцам и собравшейся толпе.

Стоявшая перед ним толпа пауни ахнула от удивления. Лицо Гласса стало кроваво-красным, словно с него срезали кожу. В белках его глаз отражалось пламя, они сверкали, словно полная луна. Большинство индейцев никогда не видели белого человека, и его длинная борода лишь усиливала сходство с демоническим зверем. Гласс шлёпнул одного из индейцев, оставив на груди последнего кровавые отпечатки пальцев. Племя дружно охнуло.

Долгое время стояла тишина. Гласс смотрел на пауни, а пораженные пауни глазели на него. Несколько удивленный успехом примененной им тактики, Гласс обдумывал следующий шаг. Он испугался при мысли, что один из индейцев может внезапно прийти в себя. Гласс решил кричать, и не придумав ничего лучшего, принялся выкрикивать "Отче Наш".

- Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое

Вождь Брыкающийся Бык смотрел на него в полнейшем недоумении. Ему доводилось прежде видеть несколько бледнолицых, но этот человек был похож то ли на шамана, то ли на демона. А теперь странные распевы этого человека, казалось, околдовали целое племя.

Гласс продолжал.
- Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Наконец бледнолицый перестал вопить. Он стоял, тяжело дыша, как загнанная лошадь. Вождь Брыкающийся Бык оглянулся по сторонам. Его люди сновали взглядом от вождя к бешеному демону. Вождь Брыкающийся Бык чувствовал на себе обвинительные взгляды племени. Что за напасть он на них навлёк? Настало время сменить курс действий.

Он медленно подошел к Глассу, встав перед ним. Потянувшись к шее, вождь снял ожерелье, на котором болталась пара ястребиных лап. Ожерелье он надел на Гласса, вопросительно глядя в глаза демону.

Гласс оглянул собравшуюся вокруг толпу. В самом центре, возле погребального костра, стояли четыре кресла, сплетённые из прутьев ив. Очевидно, это были первые места на представление по его ритуальному сожжению. Он прохромал к одному из кресел и опустился в него. Вождь что-то произнес, и две женщины поднялись, принеся воду и еду. Затем он обратился к индейцу с киноварным отпечатком руки на груди. Индеец сорвался с места, вернувшись с Анстадтом, который положил подле Гласса.

Вместе с Волками Пауни Гласс прожил почти год на равнинах между реками Арканзас и Платт. Преодолев привычную сдержанность, Брыкающийся Бык усыновил Гласса. Те знания, которые Гласс не успел приобрести, пока выживал в глуши после побега из Кампече, он перенял от пауни за один год.

К 1821 году на равнинах между Платтом и Арканзасом начали появляться, путешествовавшие в одиночку, белые. Летом того же года, когда Гласс охотился вместе с отрядом из десяти пауни, он натолкнулся на двух белых людей с фургоном. Попросив своих друзей пауни подождать его, Гласс медленно выехал вперед. Это оказались федеральные агенты, посланные Уильямом Кларком [28], суперинтендантом бюро по делам индейцев. Кларк приглашал вождей всех ближних племен в Сент-Луис. В знак добрых намерений государства фургон был забит дарами - одеялами, штопальными иглами, кожами, железными котелками.

Три недели спустя Гласс прибыл в Сент-Луис в сопровождении Брыкающегося Быка.