Возвращенец

После семи дней пешего пути в отдалении показалось поселение Накодочес. Вести о разгроме американцами Кампече несомненно дошли и сюда. Они догадывались, что местные будут смотреть на любого путника со стороны Гальвестона, как на пирата, достойного виселицы. Гласс знал, что Накодочес являлся перевалочным пунктом испанского округа Сан-Фернандо-де-Бехар. Они решили обойти деревню и свернули вглубь материка. Они надеялись, что вдали от побережья будет меньше известно о событиях в Кампече.

Их надежды не оправдались. Шестью днями спустя они прибыли в Сан-Фернандо-де-Бехар и были незамедлительно арестованы испанцами. Проведя неделю в зловонной камере, оба предстали перед майором Хуаном Паласио дель Валле Лерсунди, местным магистратом.

Майор Паласио смотрел на них тяжелым взглядом. Хуан был разочаровавшимся солдатом. Он желал стать конкистадором, но вместо этого управлял пыльным захолустьем, находившимся на задворках войны, которую, как он был уверен, Испания проиграет. Бросив взгляд на двух мужчин, майор Паласио понял, что наилучшим выходом будет приказать повесить обоих. Судя по тому, что они пришли с побережья, экипированные только винтовками и одеждой, майор подозревал в них пиратов или шпионов. Хотя оба утверждали, что попали в плен к Лафиту во время плавания на испанских кораблях.

Но майор Паласио не был в настроении вешать. За неделю до этого он приговорил к смерти юного испанского солдата, заснувшего на посту - предписанное наказание для нарушителей закона. Повешение повергло его в глубокую депрессию, и он провел большую часть прошлой недели, исповедуясь у местного священника. Он смотрел на двух пленников и слушал их рассказ. Правда ли это? Как он мог быть в этом уверен? К тому же он уже не знал, имеет ли он право оборвать их жизни.

Майор Паласио предложил Глассу и Гринстоку сделку. Они вольны покинуть Сан-Фернандо-де-Бехар, но при одном условии - они должны отправиться на север. Паласио опасался, что если они направятся на юг, их перехватит другой испанский отряд. Меньше всего ему хотелось быть наказанным за прощение пиратов. Они почти не знали Техас, но Гласса неожиданно восхитила перспектива продвигаться вглубь континента, не имея компаса.

Таким образом, они пошли на северо-восток в надежде, что на каком-то этапе пути выйдут к величественной Миссисипи. После более тысячи миль пешего пути Глассу и Гринстоку удалось выжить на открытых долинах Техаса. Дичь была в изобилии, включая несметные стада дикого рогатого скота, так что еда оказалась не проблемой. Опасность исходила от чередовавшихся друг за другом земель враждебных индейцев. Выжив во время пешего путешествия по землям каранкава, они избежали и команчей, кайова, тонкава и осейджи.

Их удаче пришел конец на берегах реки Арканзас. Они застрелили телёнка бизона и собирались освежевать его. Двадцать всадников пауни племени скиди [27] услышали выстрел и примчались на волнистый гребень холма. Лишенная растительности поляна не предлагала никакого укрытия, даже камней. Без лошадей у них не было и шанса. Гринсток по глупости вскинул свою винтовку и выстрелил, убив лошадь под одним из индейцев. Мгновением спустя он лежал мёртвый, с тремя стрелами в груди. Гласса же ранили стрелой в бедро.

Гласс даже не поднял винтовку, бесстрастно наблюдая, как к нему мчатся девятнадцать всадников. Он заметил краску на груди первой лошади и её темную гриву, развевающуюся на фоне синего неба, но почти не почувствовал удара отполированным камнем палицы по голове.

Очнулся Гласс в деревне пауни. В голове у него пульсировало, он был привязан шеей к столбу, вбитому в землю. Индейцы также связали ему запястья и лодыжки, хотя он мог двигать руками. Вокруг него столпилась орава детишек, которые возбужденно закричали, когда он открыл глаза.

Дряхлый вождь с, торчащим на голове, жестким пучком волос подошел к нему, разглядывая странного человека, одного из немногих белых, которых он повидал на своем веку. Вождь по имени Брыкающийся Бык заговорил, но Гласс его не понял, хотя собравшиеся пауни принялись в восторге вопить и кричать. Гласс лежал на краю большого круга в центре деревни. Когда к нему вернулось зрение, Гласс заметил тщательно сложенный погребальный костер в центре круга и быстро смекнул причину радости пауни. На детей прикрикнула старуха. Когда ребятишки отбежали, пауни разошлись, чтобы заняться погребальным костром.

Гласса оставили наедине со своими мыслями. В глазах у него двоилось изображение лагеря, сливаясь в одно лишь тогда, когда он щурился или закрывал глаз. Бросив взгляд на левую ногу, он заметил, что пауни потрудились извлечь стрелу. Вонзилась она неглубоко, но рана, несомненно, замедлит его передвижения, попытайся он удрать в лес. Короче говоря, он едва мог видеть и едва мог передвигаться, не то что бежать.