Вознесение черной орхидеи

       - Он мертв... по моей вине... - я уже не плакала, разумный расклад влился в шлюзы измученного сознания целебным бальзамом, но все еще пугала эта неправильность, незаконченность. Я не могла понять почему и как!

       - Это жизнь. Значит, ваша планида была верной и правильной изначально. Какая разница как, если в итоге тот, кто не прав, выбыл из игры?..

       Мы еще очень долго проговорили. И тогда именно моя откровенность стала переломным моментом. Началом нового пути под названием ИСЦЕЛЕНИЕ.

       - А люди летают, правда не все, - говорю ему напоследок, еще не понимая, как много он для меня сделал. Просто вытянул. А то, что его методы мне непонятны - не у меня лицензия на проведение психиатрической практики... Но его улыбка, почти незаметная, едва тронувшая губы, заставляет сердце забиться быстрее, от какой-то неоспоримой уверенности - он прекрасно понимает, о чем я...

       В тот вечер я впервые поверила в то, что выживу. Выстою. Обрету прежний вкус к жизни, в которой больше не будет его. Жизнелюбивая сущность не желала сдаваться, даже придавленная сильнейшим стрессом, искала в окружающем энергополе те самые знаки, которые я не желала замечать перед утренними танцами на подоконнике... Появление Аристократа можно было отнести, наверное... да хрен знает, к какому знаку его вообще можно было отнести! Непонятно, почему его никто не остановил, почему рядом не оказалось ни доктора, ни Лили, ни охраны медицинского центра. Если весь штат психиатров-неврологов-травматологов тут ложился костьми, чтобы вытянуть меня из омута депрессии, как они могли пропустить сюда его? Я готова была сама себя стукнуть за то, что, заметив его издали, быстро расправила несуществующие складки на сарафане, пригладила заплетенные в колосок волосы и прикусила губы, чтобы они казались еще более пухлыми. Инстинкты возвращались. Мужчина. У меня нет права рядом с ним быть бледной тенью. Пусть даже после его слов я и оказалась в элитной психушке.

       - Юлия? - теплый сканер взгляда задержался на моем лице немым разрывом шаблона, незаметным считыванием информации о моем состоянии. Я нервно сглотнула, несмотря на ощущение странного покоя. Я же прекрасно знаю, кто он. И что творилось в том клубе, где мы впервые встретились! От одного взгляда на строгий темно-синий костюм в мельчайшую полоску, так идеально сидевший на подтянутой мужской фигуре, сердце пропустило несколько глухих ударов. В моем новом мире в таком стиле одевались или директора крупных компаний, или вся плеяда садистов, вместе взятых! Я с трудом удержалась, чтобы не отступить назад, когда он сделал шаг мне навстречу, хотя никакой скрытой угрозы в его действиях не было и близко.

       - Как ты себя чувствуешь? Ты не устала? - я напряглась, когда его рука взметнулась вверх, понимая, что, если он прикоснется к моему лицу, просто завоплю в голос от новой панической атаки. Но он всего лишь привычным жестом стянул пиджак, оставшись в светло-серой приталенной рубашке. Странная метаморфоза! После этого тревога начала медленно таять, настолько разительной мне показалась подобная перемена. - Мы можем поговорить?

       Я не помню, как позволила увести себя в сквер частной клиники, где в это время практически никого не было. Впрочем, я потом поняла, что такой с легкостью он увел бы меня даже в камеру пыток. Нет, забегая вперед - таковой не имелось, но все же...

       - Мне стало известно, что ты пыталась утром покончить жизнь самоубийством.

До меня не сразу доходят его слова. Каким самоубийством? Неужели я и вправду этого хотела? Стерхов прогнал отупляющую апатию своим психоанализом, и только сейчас до меня доходят возможные последствия танца на гранитном подоконнике. Ужас липкой волной грозится затопить, не оставив шанса, но затем как-то быстро наступает откат.

       - Вы ожидали, я буду танцевать от счастья, потому что он мертв?

       Он игнорирует мой ответный вопрос. Я ощущаю на себе его взгляд, и непроизвольно ежусь от холода, понимая, что он изменился.

       - Пообещай мне, что больше никогда не сделаешь этого снова. Можешь?

       Мне страшно смотреть ему в глаза. Я хочу, чтобы он ушел. Особенно сейчас, когда я осознала, что никто не будет меня успокаивать и кормить с ложечки. Я перестала верить в бескорыстные мотивы. Тогда, когда изучала материал по Теме, наткнулась также и на статью о передаче прав. Я не хочу больше и близко прикасаться к этому безумному миру. Я там чужая. Выпитая до дна и отброшенная на обочину. От нарастающей тревоги я готова ему пообещать все что угодно. Пусть уйдет.

       - Я сделаю все, чтобы ты об этом забыла как можно скорее. Ты мне веришь?

       Странно, но верю. Только его присутствие сильно напрягает. Хочется поджать ноги и обхватить колени руками. Закрыться в домике. Я не могу понять, почему так, он не угроза для меня, и эта неопределенность пугает... и расстраивает одновременно. Я умом понимаю, что Александр очень много сделал для меня. Меня не допрашивала полиция, не закрыли в госучреждении в клетку, условия райские. И даже эти розы...