Вознесение черной орхидеи

       - Я хочу вас поблагодарить, - попытка поймать его взгляд терпит фиаско, я раздавлена железной аурой власти и самоконтроля. Даже если он сам не преследовал этой цели.

       - Юля, не стоит. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

       - А разве вы не должны меня ненавидеть? - быстрый взгляд в переносицу, росчерком по отточенным скулам, высокой линии лба, сжатым губам.

       - Не так страшно, правда? - с улыбкой спрашивает он, а мои щеки заливает краска смущения. Твою ж мать! - Ненавидеть? У меня должны быть для этого основания?

       - Вас связывали какие-то непонятные мне отношения. Я для вас чужая...

       Мне хочется уйти, особенно когда я с ужасающей ясностью осознаю, что ни одно из произнесенных им слов не случайно. Рядом с ним я не принадлежу сама себе. Разучилась? Устала? Он не пытается сократить между нами дистанцию и вторгнуться в личную зону. Намека на сексуальный интерес или что-то подобное нет и близко... Я соглашаюсь с каждым его словом лишь с одной целью - скорее оказаться наедине с собой. Какая-то непонятная тревога витает в воздухе во время разговора, но пока он рядом, тает без следа. Это неправильно. Мне нужно разобраться, понять, что является ее источником. Потому что это точно не он.

       Александр? Легко запомнить. Как Македонский.

       - А отчество? - тупо спрашиваю я. Если честно, мне все равно.

       - Достаточно имени. Мне еще рано на пенсию, - шутка разбавила атмосферу, но я все равно не смогла обращаться к нему на "ты". Ни тогда, ни потом.

       - Меня не будет в Ялте двое суток, - он все же пытается положить руку на мое плечо, но от этого прикосновения я инстинктивно сжимаюсь. Кажется, кожа ощетинилась тысячей микроскопических иголок, и этот разряд не мог не передаться ему. - Пообещай мне, что больше не будешь пытаться сделать что-то с собой, подобно утреннему выступлению.

       Я молчу, с трудом сдерживая желание пуститься со всех ног в палату. Как он мог за наш недолгий разговор вселить в меня чувство умиротворения и легкости, прогнать витающую над головой тревогу и одновременно превратить в пугливую лань?

       - Юля, я задал вопрос.

       - Не буду! - Я реально ничего подобного больше не повторю, только бы он побыстрее исчез отсюда неистребимым призраком той, прежней жизни!

       Я не помню, как влетаю в палату. Но, как только закрывается дверь, понимаю с убивающей неотвратимостью, что зря позволила ему уйти! Пусть рядом с ним я и ощутила ту самую долбаную уязвимость, от которой хотела сбежать, но такой убойной паники, как сейчас, не было и близко! И не он ее источник. И не воспоминания. И не боль собственной вины! Я просто не понимаю, откуда взялась эта тревога, которая нависла над головой недосказанной угрозой, о чем кричит придавленная интуиция! Рука тянется к дверной ручке, вспышка здравого смысла гасит этот порыв. А что я ему скажу? Успокой, пожалей? Нет, лучше паническая атака во всем ее великолепии!

       Легче не становится. Знакомые тиски какой-то неотвратимой угрозы сдавливают горло, выбивая приступ кашля. Я оглядываюсь по сторонам в надежде зацепиться за что-нибудь, что отвлечет, успокоит, перенаправит поток негатива в созидательное русло. Взгляд замирает на шикарном букете роз цвета крови. Нет. Я не хочу об этом думать! Какой крови? Это цвет любви. Красного заката. Соблазна... и никак иначе!

       Подхожу, опустившись на колени подзабытым движением из прошлого, провожу рукой по бархату тонких лепестков, на которых блестят капельки влаги. Лиля сделала все, чтобы они как можно дольше простояли и не потеряли цветущий вид. Сжимаю в ладони роскошные соцветия. Тревога не уходит. Мне кажется, она усиливается, сердце бьется в бешеном ритме. Отвлечься. Не думать. Забыть... Досчитай до ста! Или до десяти! Выдохни!

       Машинально начинаю пересчитывать цветы... Одна, вторая, третья... Десятая. Сколько их, интересно?

       Тьма сгущается, ледяные тиски вспарывают кожу уязвимого горла молниеносно, быстро, вырывая крик ужаса, апофеоз панической атаки... Напрасно я,  разрушая красивый декор, ищу в поддоне отверстие от лишнего стебля, сбивчиво пересчитываю цветы, ломая несколько роз...

       Их не 29. И даже не 31. Их ровно тридцать. Как в букете покойника...

Меня трясет в истерических рыданиях, когда прибегает Лиля, я не помню, как умудрилась дотянуться до кнопки вызова. Наверное, она собиралась уезжать домой, но профессионализм дает о себе знать - сумка летит в кресло, руки поспешно ныряют в рукава белоснежного халата.

       - Кто?! - лед сковывает эмоциональный каркас паническим ужасом, осыпавшиеся лепестки похожи на пятна крови, а я не могу оторвать от них глаз. - Кто это принес?!

       - Курьер... Мы выясним! Вставай! Давай, я уложу тебя в постель... Успокойся... Ничего не случилось! Просто букет...

       - Их... тридцать! - не замечаю ее успокаивающих объятий, меня сотрясает крупная дрожь с пылающим оттиском клейма по всей черепной коробке. "Его больше нет..."