Вознесение черной орхидеи

- Сорок девять… - голос не сбился, несмотря на усиленную физическую нагрузку, кажется, он подчиняет счет повторов своей железной воле усилием спокойной стали констатирующих слов. – Пятьдесят. Спасибо. Поставь рядом.

Рядом? Подойти? Нет, Юля, кинь ему прямо в пресс и беги со всех ног! Конечно, подойти, ты видишь где-то транспортерную ленту или два серебряных крыла на креплениях? Сарказм офигевшего сознания пытается заставить действовать, а руки инстинктивно сжимают плечи, приветствуя возращение страха. Подойти. Тебе был отдан четкий приказ приблизиться и поставить рядом! Глаза теряют спасительный канат созерцания того, как работают другие, а слух едва различает насмешливый вздох.

- Ладно, стой, где стоишь. – Вот теперь я натурально вздрагиваю, едва не выронив бутылку из ослабевших пальцев. Сама виновата, о чем ты думала, оказавшись наедине с тем, для кого давным давно представляешь раскрытую книгу? Он читает тебя вдоль и между строк прямо сейчас, ему не нужно было даже прикасаться к тебе, чтобы проникнуть в твои мысли. Завладеть твоим дыханием, защелкнуть оковы подавляющего страха на каждой конечности… Хитрая, изворотливая, жестокая игра сильнейшего, который, словно в насмешку, дал тебе возможность поверить, что ты можешь здесь что-то решать! В последней попытке вернуть самообладание отрываю взгляд от матовой плитки пола. В его руках полотенце, меня, наверное, должна заворожить сальса этих уверенных движений, но необъяснимое очарование момента упущено, сейчас я вижу угрозу во всем. В силе его обнаженных рук. В рельефе пресса и развитой дельты. Такая физическая форма – синоним силы, которой мне никогда не суметь противостоять!

Почему так? Как можно было при созидании мира вместе с силой дать им в руки жажду абсолютной власти и невыносимую жестокость? Этому убойному комплекту не противопоставить даже женственность и нежность, сомнительное оружие в слабых руках перед лицом настоящей угрозы. У меня нет сил больше ни на что: ни на побег, ни на взгляд в его глаза. Кажется, они иногда умеют успокаивать, если хотят, - еще одна милость непреклонного хозяина, от которого просто никуда не деться!

Мои пальцы получают свободу – я даже не заметила, что он подошел слишком близко. Бутылка в его руках. Самое время развернуться и исчезнуть, но я продолжаю стоять на месте – иного приказа пока не поступало.

- Выспалась? Как твое самочувствие?

Пожалуйста. Я выспалась и я в норме, я просто морально не готова к тому, что вы для меня приготовили! Если бы мы обсудили это перед тем, как вы бросились мне помогать, вы бы знали, что я никогда на это не пойду!

«Странно, девочка, ты где-то видишь большую надпись ВЫБОР огненными буквами с защитной голограммой?»

- Еще кружится голова… еще не знаю… пока…

У вас же хватит ума не набрасываться на меня, полуживую… Хватит ведь?..

- Отдых, Юля. – Я не в состоянии оторвать глаз от его сильной ладони, от длинных пальцев, открутивших пробку бутылки. Замираю и расслабляюсь с каждым судорожным глотком. – Магазины на завтра, при условии, что будешь чувствовать себя лучше. Позавтракать успела?

- Нет. – Я решаюсь посмотреть ему в глаза. Хуже точно не будет. – Я не голодна…

- А вот это не обсуждается!

Конечно же. Разве мне кто-то вернул право голоса?

«Есть только один момент, который не подлежит никакому обсуждению – твое добровольное согласие!» Еще не сейчас. Я услышу это очень скоро. Натянутой металлической струной по рухнувшему прежнему мировоззрению, цитатой из фэнтези-романа, такой щемяще-правильной и такой иллюзорной, мне покажется именно так! До моего добровольного согласия никогда и никому не было никакого дела.

- Иди. Уже время обеда. Надумаешь пропустить - надо ли говорить, как меня это расстроит?

Я не двигаюсь с места, внутренне вздрагивая и в то же время понимая, что строгий приказ только что унял хаотичный танец сердца. Наверное, ни одно его слово никогда не будет звучать наугад, без продуманной до мелочей стратегии управления чужим разумом, в данном случае, моим!

Меня ощутимо потряхивало, когда я почти бегом преодолела пролет в пять ступенек в слепом, фанатичном побеге от новой действительности под названием «его присутствие». Странная особенность психики – в зале, наедине с ним, на столь близком расстоянии, что я слышала ускоренное физической нагрузкой биение его сердца, я была почти спокойна. Не дрожали плечи, не сжимало горло спазмом подступающих слез бессилия - спокойствие его голоса, вежливый приказ-просьба непостижимым образом разблокировали ментально-мышечный зажим перепуганного естества. Улыбнуться так и не удалось, наверное, сработал тревожный стоп-сигнал. «У тебя красивая улыбка. В ее лучах хочется греться…»