Я вздрагиваю (внутренне, уже не от испуга), когда теплая ладонь накрывает мою скулу, ведет теплым ласкающим движением к височку, очертив изгиб брови, накрывая, нейтрализуя напряжение вдоль лобика скользящим росчерком пальцев… Хозяйский жест исследования новообретенной собственности уже не кажется циничным и оскорбительным, нет, сейчас горят под его пальцами последние микроатомы моего страха перед манящей неизвестностью, так легко и так быстро, при этом я не чувствую болезненного жара этого жертвенного костра. Веки сами по себе опускаются, подсознательное желание погрузиться в сладкий визуальный мрак, который усилит сладость подобных прикосновений в тысячи раз. Послушно открываю сжатые губы навстречу его пальцам, позволяя легонько сжимать, продавливая их контур, скользить своей теплой волной по кромке неплотно сжатых зубок, гиперчувствительной зоне десен, и не могу удержаться, ощутив легкое, словно взмах крыльев бабочки, давление указательного пальца на поверхность язычка. Скольжу спиралевидными касаниями вдоль замерших пальцев, сжимаю губами с легким захватом вглубь в унисон с первой судорогой сладкого томления внизу живота. Бесконечно долго, восхищаясь своей непроизвольной смелостью и готовностью, до тех пор, пока не теряю их теплое давление.
- Сладкая девочка. Умница. – Я чувствую его голос подобно движению ладони по коже, по изгибу ушных раковин, словно меня сейчас ласкают в несколько рук как внешне, так и глубоко внутри, расслабляя напряженные сети нейронов, выравнивая ритм сердца, обнажая тот участок сознания, который раньше был в ответе за стыд, страх и чувство протеста. Согретые моим теплом пальцы скользят по шее, перемещаясь на ключицы, и я гашу мимолетный испуг, когда отвороты халатика сползают по моим плечам, послушные движениям его рук.
- Не закрывайся. Заведи руки за голову! – предупреждает мои неосознанные последующие действия спокойный приказ, а поясок халата ослабевает, лишая последней защиты, перед тем как полы легкого шелка расходятся в стороны, оставляя тело полностью открытым для его исследования. Все равно инстинктивно напрягаюсь, до боли сжимая в замок пальчики на затылке, ощутив прохладу на груди с затвердевшими вершинами сосков. Только это совсем не холод… Пульсирующая киска дрожит под откатами сладкого тока возбуждения от подобной беззащитности, сжимаясь под чужим внимательным взглядом, который отмечает изгиб до каждой родинки, незаметного волоска, клеточки и поры. Я никогда не была так открыта и обнажена внешне и внутренне, даже когда меня лишили права на одежду и исследовали куда грубее, усугубляя боль чувством безысходной неотвратимости.
Прикосновение к обнаженной груди опаляет жаром – изнутри, с зарождением ураганного эпицентра в солнечном сплетении, вроде как поверхностный осмотр застегнутого в безэмоциональной маске доктора-исследователя, но в едином измерении нашего слияния нет места недомолвкам и обманам, и ему для этого не надо даже что-то говорить. Его желание, восхищение, страсть, даже какое-то беззащитное поклонение моему телу вливается под кожу с прикосновением сильных пальцев, принося с собой ощущение безумного восторга осознания той женской сути, которая необходима каждой из нас, как кислород, как солнечный свет, ты богиня в глазах влюбленного мужчины даже на коленях, покорная его власти и воле. За одно это можно беспрепятственно отдать взамен свою свободу и силу, которая тяготит, а не освобождает… Потрясающее чувство рядом с настоящим мужчиной, для которого ты целый мир, источник дыхания и силы, личная вселенная в его сильных и заботливых руках! Губы озаряет счастливая улыбка, когда тепло поцелуя накрывает вершину соска с искушающим нажимом языка поверх всей ареолы, сдержанно-искусная ласка – и несколько секунд до вспышки не поддавшейся контролю страсти с погружением острой вершинки в бархатную полость рта, с легким прикусом, распылившим миллионные искры бриллиантов вожделения. Во все точки залитого сладкой негой тела, в размах дрожащих крыльев, в самое сердце, взрыв-рождение сдачи на милость в руки этому мужчине без малейшего давления, покидая свой ад навстречу вратам нового рая!