Возмущение праха

Когда сигарета кончилась и я направился к столу Крота за пепельницей, Порфирий тоже встал и, небрежно мне кивнув, пошел — больше подошло бы слово поплыл — к двери, наглядной направленностью движения давая понять, что я должен следовать за ним. Потушив окурок, я как бы рассеянно поставил чашку Петри на кресло, где сидел Фантомас, и быстро, но тщательно ощупал щель, где рассчитывал найти жучок, — его там не обнаружилось. Придумывая на ходу объяснения этому неприятному факту, я побежал догонять Порфирия, изображая исключительно деловитость, хотя у меня на сердце, как говорится, заскребли кошки.

Следуя за ним, я добрался до уже знакомой мне винтовой лестницы, но теперь наш путь был не вверх, а вниз, в подвальный этаж.

Мы оказались в ярко освещенном прямом коридоре, в бетонной стене которого я насчитал восемь дверных проемов. Он подошел к третьему по счету слева и сунул в прорезь замка магнитный ключ. Когда стальная дверь в нише отъехала вправо, он выдернул ключ из щели и, не оборачиваясь и на меня не глядя, по моим понятиям, хамским жестом протянул его мне. Я на него даже не разозлился, решив, что иметь к такому чудищу претензии по части этикета — все равно что учить вежливости снегосгребательную машину. Как бы там ни было, эта полоска пластмассы на короткой цепочке с карабином удостоверяла определенный уровень доверия ко мне. Видимо, мой «жучок» попал не в его карман… Или он, как говорится, «выше этого» и любознательность будет мне даже поставлена в плюс? Но тогда то, что я с этим жучком попался, должно быть поставлено в минус… Сбрендить можно.

Мы очутились внутри помещения с бетонными стенами, габаритами соответствующего одиночной камере. Посредине стоял письменный стол с парой лабораторных вертящихся табуретов, а на столе — компьютер.

Порфирий нажал на стене у входа кнопку пускателя, и дверь закрылась, плотно вдвинувшись в пазы.

— Если не закрыть — не включится, — снизошел он до словесного пояснения, щелкнув выключателем компьютера. На панелях загорелись сигнальные лампочки, и одновременно заработала вытяжная вентиляция.

Он извлек из кармана дискету, вставил ее в щель дисковода и принялся своими толстыми, почти не гнущимися пальцами с неожиданным проворством колдовать на клавиатуре. Выведя на экран какой-то текст, он тут же стер его, вынул дискету из компьютера и скупым жестом большого пальца левой руки дал понять, что мне следует подойти поближе. Далее он не спеша, чтобы я успевал следить за буквами, набрал слово КРОКОДИЛ и, перейдя в латинский регистр, повторил то же самое по-английски — CROCODILE. Чуть скосив на меня левый глаз, будто сомневаясь, стою ли я такой любезности, он бормотнул:

— Личный код.

Рот у него открывался не шире щели дисковода, и я подумал, что, обращаясь к нему, вместо слов можно засовывать в его пасть дискету.

Компьютер тем временем, поиграв служебными текстами и цветными таблицами, вывел на экран заголовок ИЗВРАЩЕННОЕ ДЕЙСТВИЕ с длинным перечнем под рубрик — личный состав, финансы, клиентура, эксперимент, публикации и прочее в том же духе. Курсор стоял на пункте «Личный состав», и, когда Фантомас нажал клавишу пуска программы, на экране замелькали фотографии и анкетные данные разных людей, среди коих, к моему удовольствию, промелькнула физиономия Кобылы. Значит, здесь было электронное досье ее лаборатории, проходящей у моих новых боссов под кодовым названием «Извращенное действие». Это название и еще полнота и систематичность сведений укрепили меня в ранее возникшей догадке, что столь раздражающая Крота и его компанию лаборатория изначально была его детищем.

— Ваш кабинет. Доступ в любое время. Все новое сюда. На бумажках ничего не хранить. — Утомившись этой необычно длинной для него тирадой, Порфирий выключил компьютер.

— Я мало работал с компьютерами, могу напутать.

— Агриппина покажет, — выдохнул он, не шевеля губами, и захлопнул свою щелястую пасть, судя по остекленевшим глазам, если не навсегда, то надолго.

Я расстался с ним у кабинета Крота, куда он вошел, по-хамски захлопнув передо мной дверь. Я решил на это не реагировать, поскольку все его поведение состояло из сплошного хамства, но чувствовал, что в моем мозгу какой-то калькулятор ведет регистрацию его выходок. Ну что же, если так, пусть так… возможно, дружок, я однажды тебе выпишу счет.

Но в данный момент его невежливость пришлась кстати — я нуждался в уединении, намереваясь выяснить судьбу моего «жучка». Закурив сигарету, чтобы торчать у кабинета естественно, я включил приемник диктофона.