Возмущение Ислама

В ту ночь пристали к бухте мы лесистой,
И так же к нам не прикасался сон,
Как в час, когда нет больше скорби мглистой,
Он нежен в том, кто счастлив и влюблен;
Ночь провели мы в радости взаимной,
Кругом был лес дубов и тополей,
Сиянье звезд, своею тенью дымной,
Они скрывали в зеркале зыбей,
И нам шептали шепотом приветным,
И трепетали в ветерке рассветном.

2

И каждой девой, каждым моряком
Принесена была из чащи леса
Живая ветка, не с одним цветком,
И вскоре их зеленая завеса
Виднелась между мачт и парусов,
Цвели цветы над носом и кормою;
Как жители веселых островов,
Мы плыли в свете солнца над волною,
Как будто гнаться были мы должны
За смехом вечно радостной волны.

3

И много кораблей, чей парус белый
Пятнал воздушно-голубой простор,
От нас бежало в робости несмелой;
И тысячи людей глядели с гор,
И точно пробудилась вся Природа,
Те тысячи внимали долгий крик,
В нем был восторг, в нем был твой смех, Свобода,
Земля явила детям нежный лик.
Все слышали тот крик — так над горами
Высь к выси шлет свой "Добрый день!" лучами.

4

Как те лучи над цепью дружных гор,
Окутанных редеющим туманом,
Возник всеобщий возглас и в простор
Вознесся, точно вскинутый вулканом;
В людских сердцах безумья яркий луч
Промчался победительным потоком,
И этот ток настолько был могуч,
Что смыл всю тьму в стремлении широком,
Никто не знал, как Вольность к ним пришла,
Но чувствовали все — она светла.

5

Мы гавани достигли. Были души,
В которых жил тот блеск лишь краткий час.
Как свет зари, не осветивши суши,
За морем вспыхнув, тотчас же погас;
Но вскоре пламя, точно из расщелин,
Обнимет трупы, саваны сожжет,
И снова будет мир весенний зелен,
И будет синим ясный небосвод.
Во все умы проникнет восхищенье,
Как судорожный блеск землетрясенья.

6

Через великий город я тогда,
Окружена счастливою толпою,
Прошла без страха, чуждая стыда;
И как среди пещер глухой грозою
Подземною встревожен сонный лес,
Над каждою душою пробужденной
Промчался шепот, веянье чудес,
И плакали иные, и, смущенный.
Иной твердил, что кончился позор,
Восстановлял забытых слов узор.

7

Я речью порвала покров тот черный,
Что Правду скрыл, Природу и Любовь,
Как тот, кто говорит с вершины горной,
Что солнце там, вон там зажжется вновь,
И тени подтверждают указанье,
Бегут из рощ, уходят от ручьев.
Так помыслы зажгли свое сиянье
Во мгле едва проснувшихся умов;
И мудрость для сердец была бронею,
Соединившись с волею стальною.

8