Возможно, на этот раз

Я просунула руки между нами и оттолкнула его. Он какое-то время смотрел на меня и тоже прислонился спиной к сараю. Несколько минут мы просто пыхтели, пытаясь выровнять дыхание.

– Зачем ты это сделал? – спросила я наконец.

– Вообще-то ты это сделала, – заметил он резонно. – Ты сделала это, потому что тебе стало меня жалко.

Я нахмурилась.

– Не надо мне объяснять, почему я что-то сделала.

– Даже если это правда?

– Особенно если это правда.

Он издал слабый смешок.

– А может, это тебе стало меня жалко, – сказала я.

– Это не так.

– Хорошо.

– Хорошо, – повторил он.

– Нам пора, – сказала я, не двигаясь с места.

– И правда пора, – повторил он, не двигаясь с места.

– Ты боишься? – спросила я.

– Что ты на меня снова накинешься? Да, ужасно.

Я улыбнулась. В лицо повеял слабый ветерок – хоть какое-то облегчение после этой удушающей жары. Листья на дереве, растущем во дворе, зашелестели.

– Я имела в виду, возвращаться домой, – пояснила я.

– Видишь, я же знал, что ты это сделала из жалости.

Я пожевала внутреннюю сторону щеки.

– Я сделала это, потому что каждый по-разному справляется с горем.

Эндрю расхохотался.

– Не такой уж плохой способ горевать.

– Я начинаю видеть плюсы, – сказала я, с раздражением чувствуя, что начинаю краснеть.

– То есть ты признаешь, что я хорошо целуюсь?

Он и правда отлично целовался.

– Я это никогда не признаю, – ответила я.

Он повернулся ко мне, прижавшись к доскам сарая щекой и одним плечом.

– Отец – это все, что у меня есть. Если что-то случится, останемся только мы с ним. Я не могу это потерять.

– Он твой отец. И не перестанет им быть, если ты с ним честно поговоришь.

Едва сказав это, я вспомнила, что мама Эндрю бросила семью из-за какой-то ерунды. Что и мой собственный отец бросил семью – может, и не из-за ерунды, но по причинам, которые никак от меня не зависели. Может быть, кровные узы и не всегда были самыми стойкими.

– Прости, что вступилась за тебя… – начала я. – Хотя нет, за это я извиняться не буду. Прости, что расстроила тебя.

– В который раз? – спросил он, сверкая глазами.

– Только сейчас. Во все остальные разы ты этого заслуживал. – Я потянулась, взяла его за руку и переплела наши пальцы. – Сегодня много что происходит один раз.

Я встретилась с ним взглядом, надеясь, что он понимает, о чем я говорю. Что я больше не буду кричать на его отца. И что, как бы ни было приятно целовать Эндрю Харта, продолжать это нам было нельзя. Мы с ним были несовместимы. И не раз уже это доказали.

Он кивнул.

– Интересно, насколько велики шансы, что твой отец после такого все-таки даст мне рекомендацию? – спросила я вслух.

– Рекомендацию для чего?

– Не знаю. Ни для чего.

Он прищурился.

– Ты думаешь, мой отец может каким-то образом помочь тебе пробиться в модной индустрии?

– Он знает больше людей, чем я. Я думала, может быть…

Он поднял наши переплетенные руки.

– Это ты поэтому…?

Я отдернула руку.

– Нет! Если бы я хотела тебя использовать, разве я не сделала бы этого раньше?

Он провел обеими руками по волосам.

– Не знаю, Софи. Я уже говорил тебе, что у меня раньше никогда не было друзей. Мне и сейчас трудно понять, есть ли они у меня.

– Есть, Эндрю. – И я говорила это искренне. – Мы с тобой… друзья.

Как это случилось? Почему-то это удивило меня еще больше, чем наш поцелуй.

Эндрю медленно кивнул.

– Ты сможешь поехать на благотворительный вечер в Бирмингем через несколько недель? На тот, где будет готовить мистер Уильямс.

Я покачала головой.

– «Всякий случай» не поставляет для них цветы. Они наняли кого-то поближе.

– Я знаю. Ты можешь быть официанткой вместе с Микой. Будет весело.

Я рассмеялась. Я не была уверена, что нам будет очень уж весело, но поехать я бы могла. Мне нравилось в Бирмингеме.

– Хорошо.

– И кстати, мой отец точно не поможет тебе пробиться, – добавил Эндрю, когда мы направились в сторону фургона. – Он как я. У него плохо получается заводить знакомства.

Глава 26

Бирмингемская детская больница

Благотворительный вечер

ПИОНЫ

Мечтаете подарить кому-нибудь цветы размером с ваше лицо? Пионы вам помогут. Окей, может быть, они и не настолько большие, но широко известны своими роскошными, пышными цветками, а еще, говорят, приносят удачу. В чем же проблема? Они очень недолговечны. Порой самые прекрасные вещи на свете живут меньше всего.

^—Мне кажется, это просто нечестно, – пробормотала Мика, когда мы ехали по центральной улице Бирмингема, – что ты так классно выглядишь в штанах из полиэстера.

– В таком никто классно не выглядит.

Я сидела в штурманском кресле в такой же униформе официантки, как и Мика. Мои волосы отросли, так что я смогла убрать их в хвост. Я подняла руки и затянула резинку потуже.

– Ты выглядишь, – возразила Мика.