Возможно, на этот раз

Едва Эндрю ушел помогать отцу, Мика спросила:

– Ну и что это было? Вы с ним вышли из сумрака, будто неразлучные друзья.

– С нами еще был Ганнар, – напомнила я.

– Не суть. Ты от радости светишься – я насквозь тебя вижу.

Я скривилась.

– Отстань. Если я и свечусь, то от злости. Эндрю только что хватило наглости заявить, что, по его мнению, мне в Нью-Йорке не выжить.

– Он серьезно так сказал?

– Ага.

Мика поджала губы.

– Не очень-то мило с его стороны.

– Плевать, что он там думает. Плевать, что все думают. – По крайней мере, так я успокаивала себя.

– Вот это настрой!

Я подняла со стола половинку виноградинки.

– Кому пришло в голову класть виноград в картофельный салат?

– Джетту Харту, очевидно, – ответила Мика.

– А теперь еще и твоему отцу. Он вообще сам доволен тем, что делает? Это сработает?

– Он решил дойти до конца. В августе его позвали готовить для какого-то пафосного званого ужина в Бирмингеме.

– В Бирмингеме? Это же в двух часах езды!

– Знаю.

– Я думала, что вы собираетесь расширять поле деятельности по близлежащим районам.

– Мы и собираемся. Но два часа – это не так уж и плохо. А горожане готовы платить больше.

– Правда? Это неплохо.

Мика кивнула.

– Вчера мои родители яростно спорили, не Джетт ли сам убедил организаторов вечеринки нанять моего отца. Но как бы то ни было, работа есть работа, верно?

– На чьей стороне в этом споре была ты? – спросила я.

– Я была Швейцарией. – Мика собрала использованные одноразовые вилки со стола и кинула их в мусорку. – А ты бы чью сторону приняла?

– Мне подбодрить тебя или сказать честно?

– Честно.

– Я думаю, без Джетта тут не обошлось. В этом городе его реформы не особо прижились. Так что, думаю, он замолвил словечко – и вуаля, вас нанимает какая-то элита.

– Ты была бы на стороне моего отца. – Мика подняла палец. – Но, как отметила моя мама, на сайте появились хорошие отзывы. В основном их писали ее подруги, но незнакомцам знать это ни к чему. И папа надеется, что, раз у этих людей вряд ли есть предубеждения о том, как должна выглядеть нормальная еда, у них будет возможность сформировать свое мнение.

– Он прав. Еда и правда хороша. – Я подхватила со стола очередную виноградинку. – Но, что и говорить, не уверена, готов ли наш город к этим переменам. Джетт не очень-то понимает запросы своей клиентуры.

– Мой папа так часто говорил это самому Джетту, что я удивлена, что эта фраза ещё не внесена в черный список на кухне. – Какое-то время Мика молчала, потом добавила: – Мне жаль, что Джетт не поможет тебе с поступлением.

Я вылила воду из вазы в траву, засунула пустую вазу в коробку и пожала плечами.

– Мне не нужно помогать с поступлением. Я сама справлюсь. Я рада, что он хотя бы помогает вам. Может быть, после вечеринки в Бирмингеме у вас появится больше связей.

– На это мой папа и рассчитывает.

– Что ж, Эндрю в Бирмингеме будет чувствовать себя как дома.

За спиной Мики вдруг возник чей-то темный силуэт. Когда человек шагнул на свет от фонаря, я узнала Кайла.

– Эй, Соф, не хочешь сходить съесть чего-нибудь сладкого? – спросил он. От удивления сердце подпрыгнуло.

– Прямо сейчас? – Я посмотрела на телефон. Было уже десять вечера.

– Да, сходи, – слишком торопливо сказала Мика. – Я отвезу Ганнара домой в цветочном фургоне.

Это Мика все организовала, сомнений не было. Она многозначительно вытаращила на меня глаза.

Что ж, если бы я не хотела встречаться с Кайлом, то не расстроилась бы из-за его отказа несколько часов назад. Я этого хотела, правильно?

– Ага. То есть, конечно, окей, отличная идея.

– Супер. – Кайл зашагал к своему Мустангу. Видимо, мне полагалось следовать за ним.

– Супер, – эхом отозвалась Мика.

– Не могу понять, зла я на тебя или нет, – сказала я.

– Веселитесь, – сказала она с невинной улыбкой.

Я догнала Кайла, когда он уже проходил мимо машины Хартов. Эндрю и его отец как раз загружали в багажник последние вещи. Эндрю помахал мне, но прежде, чем я успела ответить тем же, Кайл потянулся назад и взял меня за руку. К тому моменту, как я оправилась от шока, Эндрю и его отец уже забрались в машину и уехали.

Глава 22

Похороны Джона Фарнсворта

ЛИЛИЯ

Кажется, что крупные, похожие на трубы цветки лилий только и хотят, что громко и помпезно заявить о своем существовании. И тем не менее эти цветы символизируют полет души, покидающей бренный мир, чтобы вернуться к невинности. Не знаю, кто в незапамятные времена вдруг сел и решил, какой цветок что будет символизировать – но лилиям тогда особенно не повезло. Вместо того, чтобы красоваться на вечеринках, им приходится посещать тысячи и тысячи похорон.