Возможно, на этот раз

Эндрю снова пожал плечами.

– В этом мой отец недалеко ушел от твоей мамы. Он уже подробно разъяснил мне все причины, по которым фотограф – не самая стабильная профессия.

– Твой отец – повар! Это же самая что ни на есть профессия мечты!

– Думаю, отчасти дело как раз в этом. – Эндрю начал теребить телефон в руках. – Он знает, как трудно ему было пробиться, а потом оставаться в тренде. Он считает, что это того не стоило.

В небе начали появляться заключительные вспышки фейерверков, одна поверх другой, и мы замерли, наблюдая за ними сквозь дыру в крыше. Потом все стихло. Но мне все еще казалось, что фейерверки взрыв за взрывом отзываются у меня в груди.

– У тебя вообще есть нормальный фотоаппарат – или только телефон? – спросила я.

– Мой телефон и есть нормальный фотоаппарат, – ответила он.

– Я понимаю, но…

– Нет, крутой камеры у меня нет. Фотографии на сайте не нужно увеличивать до огромных размеров, так что качественная камера на телефоне вполне годится. – Он откинулся назад, прислонившись спиной к стене. – Однажды я увидел фотоаппарат в магазине. Это была одна из старых моделей, в которых нужно вручную перематывать пленку. Я страшно хотел купить его, но мой отец, по сути, контролирует мой банковский счет.

– И в итоге ты его не получил.

– Нет.

Я не знала, что на это сказать. Я уже и без того много раз высказывала свое мнение о его отце. Я чувствовала, что в этом случае такие слова не помогут.

Эндрю кивнул в сторону дыры в крыше.

– Это чем-то похоже на фотографии. Мы видим только часть целого.

– Только в этом случае эта часть выбрана за нас. – Я наклонила голову, пытаясь разглядеть небо получше. – Как ты выбираешь, какая часть целого в итоге станет фотографией?

Эндрю снова включил фонарик, потом поднял руки, сложив пальцы в своеобразную прямоугольную рамку, и жестом попросил меня сделать то же самое. Когда я последовала его примеру, он начал аккуратно передвигать мои руки, пока в рамке не оказался фрагмент катамарана.

– Ты просто выбираешь ту часть, которая больше всего выделяется. Или ту, у которой самая интересная форма. Или ту, которая лучше всего рассказывает какую-нибудь историю. – Сквозь пальцы я видела педали катамарана: одна была исправная, зато вторая держалась на честном слове, свисая с крепления, как будто вот-вот собиралась упасть. – И если это не удается тебе с первого снимка, то можно пробовать до бесконечности.

Эндрю снова подвинул мои руки – в сторону угла, где от одной стены к другой тянулась удивительная, сложная паутина. Я пристально всмотрелась в нее, вдруг чувствуя прилив вдохновения. Та юбка – я могла преобразить ее. Уникальность. Тонкая тесьма. Я могла бы добавить отделку, вышить подол своим собственным кружевом. Могло получиться.

Я опустила руки на колени, вдруг осознав, что молчу слишком долго.

– У тебя здорово получается, – наконец произнесла я. – Тебе стоит достать камеру и создавать произведения искусства.

Эндрю издал слабый смешок, как будто говоря, мол, это не так-то просто.

– Что ж, своей маме я не позволю решать за себя, – сказала я. – Я непременно поеду в Нью-Йорк. – Вот, уже получилось убедительнее.

– Нью-Йорк очень…

– Классный? – спросила я.

– Там довольно здорово. Но там очень тяжело пробиться. Этот город может сожрать тебя живьем.

Я поджала губы. Замечательно. Единственный человек из числа моих знакомых, который действительно бывал в Нью-Йорке, соглашался с моей мамой. Он тоже не думал, что мне удастся там выжить.

– Думаю, мне пора возвращаться, – проговорила я. – Цветы сами себя не уберут.

Я легонько потрясла Ганнара за плечо и, когда он открыл глаза, помогла ему подняться.

Глава 21

Мы с Ганнаром и Эндрю направились обратно к столам для пикников. Фонари в парке уже зажглись; издалека было видно, как люди собирают свои вещи и расходятся к машинам.

– Где вы были? – подскочила к нам Мика, когда мы подошли ближе.

– Играли в прятки, – ответил Эндрю, чем, разумеется, только больше озадачил Мику. Ганнар, впрочем, решил, что это забавно.

– Думаю, я выиграл, – хихикнул он.

– Не знаю, – сказал Эндрю. – Софи нашла нас, так что, думаю, выиграла она.

Мика недоуменно смотрела то на меня, то на Эндрю.

– Расскажу потом, – одними губами проговорила я. Она кивнула.

– Кэролайн уже ушла. Она сказала, что у нее страшная мигрень и что придется тебе убираться без нее.

Я рассмеялась.

– Я всегда убираюсь без нее.

– Знаю. Я еле успела прикусить язык, чтобы не сказать это ей.

Эндрю кивнул в сторону своего отца, который собирал тарелки неподалеку.

– Кстати об уборке – пойду-ка я помогу.

– До встречи, – сказала Мика.

– Неужели до октября не предвидится никаких массовых мероприятий? – спросил Эндрю.

– А что, будешь по нам скучать? – спросила я.

– Не по тебе, Эванс, но по Мике – точно.

Я улыбнулась. На этот раз его колкость почти не задела меня.

– По мне необязательно скучать, – сказала Мика. – Я тебе напишу. Давай сходим куда-нибудь.

Эндрю бросил быстрый взгляд в мою сторону, как будто ожидая, что мне вдруг захочется пообщаться с ним вне рабочей обстановки. Я просто подняла руки.

– Веселитесь без меня.