Возможная Жизнь

-Ты не понимаешь – передо мной вновь стоит сломанная и слишком юная девушка. – То, что я тебе рассказывала и то, что ты видел, это еще не весь ужас, который он сотворил. Его руками совершен и больший грех. То, что не прощается. То, что невозможно понять. Ты ненавидишь Эвелин за ее отношение ко мне. За поступки, которые она сделала или же нет. Но Адам… отнятые им жизни меркнут перед жестокостью к самому себе.

-О чем ты говоришь? Объясни так, чтобы я понял – я делаю еще один шаг, но она тут же отступает.

-Нет – схватившись за свой крест, Габи медленно отходит назад.

-Это все? Ты хочешь оставить меня с мыслью о том, что я для тебя ничего не значу, и что между нами стоит больше одной тайны? – потирая большим пальцем старинный католический крест, она замирает на месте и смотрит куда-то в пространство.

-Этот твой взгляд – сжимая кулаки, свожу брови и стискиваю зубы. – Он самый большой мой страх.

-Почему?

-Потому что я знаю, что ты не здесь. Не со мной. Словно у тебя есть такой уголок, в котором ни мне, ни кому другому нет места. И когда я смотрю на тебя в такие мгновения, отчетливо осознаю, что никогда не смогу ни принять, ни понять этого. И это до чертиков пугает меня. В такие моменты я полностью обеззаражен, и каждый раз чувствую, как ты ускользаешь от меня. О чем ты думаешь? Что скрываешь? Ты прячешь от меня такой огромный кусок себя. Что там, Габи? Что в нем? И почему я так боюсь узнать ответ?

***

Я лежал на своей кровати и смотрел на одну из картин Габриэллы. Я купил ее несколько лет назад, когда мы посещали выставку, посвященную работам Габи, но оставались при этом обычными гостями. Я не сказал ей об этом. Это картина еще долго оставалась моим тайным приобретением до того, как мы переехали в Нью-Йорк. Но увидев ее, висящей в моей комнате, она совсем не удивилась. Думаю, дело было в том, что она понимала связь между моими чувствами и теми, которые изобразила.

На полотне было нарисовано два человека. Мужчина и женщина. Их лица были белыми пустыми пятнами, но цвета и язык тела передавали все наилучшим образом. Та недосказанность, что мешала несуществующим людям быть вместе и воссоединить две части взаимной любви, ощущалась, как живая. Их история – казалось, я мог прочесть ее. Казалось, она была моей. Так и было. Но не сейчас. Теперь это уже не мог быть я со своею возлюбленной. Сейчас это была она, страстно желавшая обрести своего нареченного, лицо которого было скрыто от мира и от нее самой.

 Мягкая поступь послышалась недалеко от меня. Повернув ручку двери, она зашла внутрь моей спальни и, дойдя до кровати, опустилась коленями на мягкий матрас. Разместившись между моих ног, Габриэлла положила голову мне на живот, а ее ладошки оказались на моих ребрах. По привычке, я убрал одну руку из-под головы, и начал перебирать пальцами ее волосы.

-Не могу нормально дышать, когда ты сердишься на меня – выдыхая, говорит она.

-Я не сержусь – сейчас это так. – Но ты бываешь такой убедительной, что мне сложно абстрагироваться от этого. Я знаю, что ты не имела в виду, того, о чем говорила. Таким способом ты защищаешься. Но, что ты защищаешь? И почему тебе приносит это такую боль?

-То, что сильнее всего оберегает человек, всегда приносит боль. Ты знаешь это как никто другой, Лео.

-Ты права. Но это не ответ.

-Просто спроси.

-Что ты хотела сказать, говоря, что Адам предал самого себя? И почему это заставляет появляться твои самые ядовитые оборонительные механизмы? – я чувствую телом, как она вся напрягается и перестает дышать на мгновение.

Ее ответ. Вот оно. То, что она скрывает. То, что не может рассказать. То, что оберегает и что каким-то образом связанно с ним. Но чем это может быть? Чем?

-Когда-то я говорила тебе, что есть то, что было начато еще до моего рождения. Когда я еще не была главной составляющей плана Адама. Но это было чем-то даже более значимым, чем моя миссия. Чем я сама. В жизни Адама есть то, что ему важнее и нужнее меня. Когда-то у него это было. Но он все потерял. Потерял из-за своей жестокости и беспощадности. А теперь он боится. И страх сжирает его, превращая в безумного. Кровь продолжает литься реками, но это не помогает. Его вера, что я способна вернуть утерянное, обманчива. То, что кануло, не возвращается.

-Что это? – с замиранием сердца, произношу я. – Что он хочет вернуть? – ее тело расслабляется, но мое наоборот, становиться как натянутая струна. Я хочу узнать тайну такого человека. Может, это знание способно изменить наши положения на шахматной доске? Дать мне преимущество? Шанс, на победу.

Приподнявшись, Габи заглядывает мне в глаза.

-Ты ведь уже слышал, что его называют человеком с двумя тенями? – в ответ, киваю.

-Слышал, но никогда не понимал значения этой фразы.