Возможная Жизнь

-Вот и отлично. Но для начала ты пойдешь и вымоешь руки – усмехаюсь тому, как безропотно парень следует ее словам.

-Слушаешься мамочку? – но в ответ получаю неприличный жест рукой.

-Габи, детка, ты только посмотри!

-Ты сам напросился, милый. Я тебе уже миллион раз говорила, чтобы ты перестал его подначивать.

-Да ладно тебе. Здоровая доля юмора нам не помешает.

-Неужели? Тогда ты тоже, иди и вымой руки – было немного унизительно, когда послышался смешок со второго этажа. Но совсем унизительно стало тогда, когда я встал, и пошел исполнять сказанное ей.

Вернон

После того семейного ужина прошло уже несколько недель. Но каждый день этого времени был для меня, словно миг. Вспышка, за которой следовало повторение. И так раз за разом. Мне казалось, я стал одержимым. Совершал ряд каких-то бессмысленных поступков, и, хотя понимал это, не мог заставить себя остановится и прекратить. Это было как наваждение. Один взгляд, и рычажок внутри повернут. Завод не остановить.

Но начнем по порядку.

Виктор.

В тот день у него был запланирован вечер покера с его «друзьями», который обычно продолжался до самого утра, но что-то разладилось в привычной схеме, отчего он вернулся домой. Найдя там меня, он, конечно же, не упустил возможности заточить свой язык поострее. В свою очередь, я тоже не стал молчать, и отвечал на каждый его выпад. Очень скоро это переросло в крупный скандал с попытками Вика втянуть меня еще и в драку. Но та злость, что пылала в его глазах, была слишком знакома мне. Для него, я был таким же спусковым механизмом, как и он для меня. Но, несмотря ни на что, я никогда бы не поднял руки на своего родителя.

Поэтому я сбежал. Как бежал каждый раз.

Следующие два дня полностью стерлись из моей памяти. Очнулся я, когда мое тело было насильно затолкано в ванну и поливалось ледяной водой. Да, это немного помогло мне прийти в норму, но Робу пришлось еще целый день сидеть возле моей кровати, отпаивая меня и следя, чтобы я вновь не нырнул в болото, из которого он вытаскивал меня на протяжении последних пяти лет.

Проснувшись на следующие сутки оттого, что надо мной нависало тело, требующее отвезти его в университет для встречи с куратором его диссертации, мне не нашлось что возразить. Быстро собравшись, мы в мгновение оказались в машине, а потом и возле Колумбии. Бросив мне, что он ненадолго и чтобы я непременно дождался его, Роб скрылся из виду, а я, откинув спинку кресла, сложил руки на груди и придремал. 

Так продолжалось какое-то время. Затем, почувствовав очередной спазм в желудке, я вышел наружу. Свежий воздух должен помочь мне – твердил я себе.

Закрыв глаза и подняв голову к небу, я стоял и размеренно дышал, пока не ощутил это. Словно что-то невидимое касалось меня, подавая в тело и разум едва различимые электрические импульсы.

Мгновенно напрягшись, я медленно разомкнул глаза и посмотрел вперед.

Мне не нужно было говорить, кем она являлась. Теперь все мои вопросы отпали сами собой. Я знал, почему он выбрал ее. Почему так рьяно хотел защитить.

Кристин Адерли. Она стояла в нескольких метрах от меня и с легким прищуром буквально пронзала своими глазами. Ее взгляд был настолько сильным, что, казалось, мог влезть внутрь меня и разворотить всего на кусочки. Это была сила, с которой я не сталкивался прежде, и с которой, не уверен, что мог тягаться.

Но было кое-что еще. То, что приковало меня к земле и не позволяло сделать и шагу; не позволяло вздохнуть.

Ее красота – она обезоружила меня. Заставила ощутить тоску и одиночество. Как будто мне не хватало… ее.

Но разве такое возможно?!

Разве один взгляд на незнакомого человека мог указать мне на пробоины своей жизни, которых я не замечал ранее? Которых не чувствовал? Не осознавал?

Продолжая стоять на месте, я рассматривал ее так внимательно и детально, как никогда и никого в жизни, одновременно прокручивая в голове слова Роба, которые три дня назад не воспринял всерьез.

Он говорил, что она очень красива, но разве это фраза могла в полной мере описать тот восторг, который я ощущал, смотря на нее? Разве те идеальные детали, которые вместе образовывали еще более совершенную картину, могли подойти под описание «очень красивая»?

Нет, это девушка была нечто большим. В ней был какой-то секрет, тайна, которую она охраняла. Это читалось по ее глазам, манере держаться. Она опасалась чего-то во мне, и поэтому выставила все свои барьеры наружу – предостерегая. Но уже тогда, еще при первой встрече с ними, во мне уже горел азарт вторгнуться в их мир и…

А что «и»?

Я не знаю. Не могу объяснить этого, но я буду делать все, чтобы приблизиться к ней. Она мой билет туда, где нет боли воспоминаний. Место, куда я с желанием буду сбегать. А ее дружок послужит мне приятным дополнением.