Возьми меня в долг

Делаю беспристрастный вид. Смотрю опять на девчонку: она чуть присаживается и продолжает вытирать стол. Зря это она сделала… Сжимает ведь ещё сильнее, тем самым делая себе хорошо.

Не знала? Или специально?

— Тебе нехорошо? — странное состояние замечает и Оливия.

— Нет-нет, — тараторит. — Я закончила со столиком. Пока протру вазы.

— Иди.

Логинова вскакивает с места. На меня не смотрит. Но мне ничего и не надо знать. Вижу её краснеющие щёки. Нервные пальцы, которые мнут салфетку. И подрагивающие ноги. Убегает. Правильно. Но пусть не думает, что убежит так надолго.

И ведь хитрая… Уносится мне за спину. Чтобы я не видел.

А я встаю. Сажусь рядом с Оливией. Перекидываю руку вместе с телефоном ей за спину. Делаю вид, что смотрю вместе с ней новости. Поглядываю на Виолетту, быстрее протирающую вазу от пыли, которой нет.

Взгляд мечется, ищет пути отступления.

Нет уж, девочка. Сегодня — не твой день.

Увеличиваю скорость.

А она застывает. Вытягивается, привстаёт на носочках. И опять эти широко раскрытые глаза. Тёмные ресницы, которыми она хлопает, чтобы отвлечься. Зависает с вазой в руках и не может пошевелиться. А мне так и хочется подойти к ней и потрогать, что творится там, между её ног. Проскользнуть пальцами во влагу. И доказать, что отработка её долга…

Будет сладкой для нас обоих.

Она резко переводит взгляд на меня. Растерянный, слезливый. Глазки сверкают от возбуждения. А мне мало. И хоть в её глазах безмолвная мольба о том, чтобы я прекратил…

Я усмехаюсь.

— Смешно, да? — Оливия думает, что я смотрю в новости. — Каспар совсем с ума сошёл. Покупать такую компанию… Она еле держится на плаву. Или это из-за Кёлера?

— Ты права, — подтверждаю. Из-за него. Вечно враждуют, хоть и не видят этого. — Их соперничество разорит их. Растопчет. Но… Это ведь весело. Играть.

Пальцем увеличиваю режим. Сразу на два пункта. А вот этого девочка не ожидает.

Распахивает в немом стоне рот. Ноги неожиданно подкашиваются. А ваза летит вниз.

Переборщил?

Видимо.

Но так ещё веселее.

Громкий грохот заставляет нас обоих поднять взгляд вверх. И плевать, что я наблюдаю за этой особой уже пять минут. А их ей хватило с головой. Она сама падает на колени. Сжимает бёдра и закусывает губу.

Лив резко подпрыгивает с дивана. Присматриваюсь к узорам на осколках. Взяла Виола самую неудачную. Её моя жена любила больше всего…

— Какого чёрта?! — горланит так сильно, что, если бы я сейчас не был занят рассматриванием этой сладкой картины, оглох. — Совсем безрукая?! Знаешь, как долго я её искала!

Виола, поняв, что сделала, вскакивает с места. Взгляд расфокусирован. Ноги не держат. Стискивает бёдра, пока игрушка продолжает вытворять с ней безумие. Вот такой она мне нравится ещё больше. Беспомощной. Краснеющей.

— Простите! — восклицает. Но не от вины. А от чувств, которые сейчас пытают её тело. — Я-я не знаю, как это в-вышло…

Издаю лёгкий смешок.

Забавно.

Как на зверушку немыслимую смотрю.

Но завораживает.

Грудь нервно вздымается от тяжёлого дыхания. Губы пухлые, искусанные, которые она продолжает облизывать. Несмотря на то, что Оливия стоит перед ней и ругает.

— Тебя вообще можно к чему-то допустить?!

Стискивает вместе бёдра. Сжимает. Пытается унять это чувство между ног? Рано, ещё слишком рано…

— Д-да, просто…

Голос дрожит, а пальцы сминают передник.

Свободной рукой беру подушку. Накрываю стояк. Необязательно, чтобы моя жена его видела. Мне, в принципе, насрать, что она думает. Я могу иметь любовницу, ведь мы оба знаем условия нашего брака.

Поэтому…

Я без стеснения врубаю режим посильнее. И вот здесь… Начинается самое интересное.

Глава 16

Виолетта

Я не могу стоять на ногах. Тело горит, полыхает. Ноги подкашиваются, а мне хочется закричать. Во всё горло, во всю силу. Лишь бы выплеснуть все скопившиеся эмоции внутри.

Подонок!

Тварь!

Как так можно?!

Он издевается!

Мучает меня прямо перед своей женой, которая теперь хочет стереть меня в порошок! А я хочу сделать это с ним!

Потому что это невозможно! Хочется упасть на колени, сжать крепче стенками лона эту игрушку и просто кончить!

Я чувствую, как влага вырывается наружу. Губы все мокрые. Мне нужны, мать его, тупые салфетки!

Потому что между бёдер… Будто воды разлили. Стекает по ногам, коже, делает ещё хуже.

И когда этот шарик ускоряется…

— Простите ещё раз! — взвизгиваю, проклиная этого урода всеми словами, что знаю. На трёх-четырёх языках. Причём на тех, на которых знаю только ругательства. — Я отработаю!

Мне и так горбатиться в этом доме целую вечность!

Телефонный звонок меня спасает.

Оливия хватается за смартфон. Но перед этим мажет ненавидящим взглядом. Выслушивает собеседника и кивает. Благо она отворачивается. Потому что в этот момент…

Мне просто хочется сдохнуть. Внутри всё пылает, накаляется. Внизу живота настоящая агония. Держусь за тумбу и вдыхаю побольше кислорода. Задыхаюсь.

И, когда я чуть расслабляюсь, она оборачивается. Я подскакиваю, выпрямляюсь, как солдатик.

Встречаю её агрессию лицом.