Возьми меня в долг

— А что? — он останавливается. Но тут же вбивается снова. И слова в этот раз вылетают из его грязного рта совершенно другие. Чёткие, нетерпящие возражения. И требующие ответов. — На. Кого. Ты. Работаешь?

Да как бы я хотела тебе ответить! Но в тюрьму не хочу!

— Ни на кого! — выкрикиваю.

Внизу живота нестерпимое желание закручивается сильнее.

И когда он делает ещё один безумный толчок — выгибаюсь в спине.

Распахиваю искусанные от волнения губы и выпускаю гортанный и громкий стон. Глаза сами открываются от того, какие ощущения сейчас простреливают всё тело.

Взрыв. Самый настоящий взрыв, после которого погибают миллионы людей. Но этот взрыв другой. И умираю в этот раз я одна.

Он всё ещё во мне. Унижает меня сильнее. Когда стенки лона сокращаются, он только стоит у меня за спиной. Держит свои пальцы во мне. Чувствует каждое сокращение мышц.

— Ненавижу лжецов. Поэтому… Тебя ждёт наказание, Жан-на.

Я начинаю ненавидеть имя, которое сама же себе и придумала.

Стереть бы его сейчас с лица земли, как и меня… Потому что я не хочу больше двигаться. Тело до сих пор захвачено странным облегчением и сладкой негой.

Меня как будто засунули в тёплую воду, в которой я спокойно балансирую и мне не нужно ничего делать.

Но я тут же прихожу в себя.

Когда лязгает пряжка ремня. А звук ширинки оглушает.

— Стой! — несмотря на недостаток сил, извиваюсь. Пытаюсь вырваться. А он меня не развязывает.

Нет-нет! Я на такое не подписывалась!

Несмотря на то, что он только что довёл меня до первого в жизни оргазма, сопротивляюсь.

Поднимаюсь чуть выше по столу, ёрзаю. Клацаю зубами о капрон, только бы его разорвать. Он плохо идёт, но я всё равно не успеваю сделать и маленькую дырочку.

Сильные и широкие ладони хватают за обнажённые ягодицы.

Дёргает резко на себя, возвращая на место.

Прижимая меня к…

Глаза округляются от ужаса.

Я чувствую его ягодицами. Теперь складками. Большой. Больше его двух пальцев, или сколько он в меня их совал!

Но это…

Будет больно.

Это и так понятно, но от этих размеров, которые ощущаю у себя между нижних губ…

Страшно.

Очень.

Я знаю, что сейчас боль пронзит тело. И не будет никакого удовольствия. Но…

Не для него я всё это время девственность хранила!

— Крикливая, — изрекает и слегка подаётся вперёд.

Чувствую его головку каждым миллиметром кожи, которой он касается. Даже внутри.

Входит в меня одной головкой, но я уже хочу закричать с непривычки.

Готовлюсь, когда он сделает толчок. Сжимаю ладони в кулаки. Впиваюсь в плоть ногтями.

Но вместо удара…

Слышу трель телефона.

Рихтер внезапно выходит из меня, и я облегчённо выдыхаю.

— Что ты сказал? — разъярённый голос немца заставляет тело покрыться испариной.

Слышу звук ширинки. Опять. Но на этот раз… Он её застегнул.

И я выдыхаю. Впервые в жизни так счастливо выдыхаю. Но не расслабляюсь. Рву чулки, и обещаю себе их больше никогда не надевать. Чтобы не было ещё одного такого случая.

Выбрасываю ошмётки, встаю с места.

Но не успеваю. Грубой хваткой Рихтер переворачивает меня на спину. Ударяет головой о шар и копчиком о выпирающую часть стола.

Морщусь, слегка вскрикиваю, и не понимаю, что на него нашло.

А он нависает, как огромная тень. Не даёт двинуться, хватает за бедро ладонью. Вторую опускает на мои щёки. С силой их сдавливает, вырывая изо рта болезненный стон.

— Больно! — выкрикиваю, но ему плевать.

Наклоняется ближе. Шипит мне прямо в лицо:

— Ты хоть понимаешь, девчонка, что только что наделала?»

Я не смогла.

Он разгневался, прогнал меня. Сказал, что ещё отплачу ему за это.

Я терпела эти унижения.

А потом… Пришёл тот, кто меня нанял.

И сказал… Что я отвлекла не того человека.

Изначально их было шестеро, но пятеро ушли в начале, оставляя нас одних. И я была уверена, что подошла к тому! Потому что тот мудак показал мне на Рихтера!

И вот теперь я здесь. Стою и умоляющим взглядом смотрю на того, кто может уберечь от позора. Или сделать ещё хуже.

— Ты ведь… — шепчу, хватаясь за последнюю ниточку надежды. — Пожалуйста, спаси меня! Я ведь должна тебе денег! Я отработаю, только забери меня отсюда!

Горло раздирает от крика. Сама едва не глохну от собственного голоса.

Я хочу выйти отсюда живой и невредимой. С девственностью и устойчивой психикой.

Поэтому лучше он, кто хочет превратить меня в пепел, чем сниматься в порно-видео.

Рихтер делает шаг вперёд. Приближается ко мне, как шторм.

От него веет холодом, которым пропитано всё его тело.

Присаживается на корточки. Медленно, словно хищник, убирает с лица тёмные волосы и заглядывает своими серыми довольными глазами в мои карие, искрящиеся надеждой.

И лучше бы он этого не делал. Потому что вместо благих намерений я вижу там совершенно другое.

— У тебя нет денег, — не бьёт, а убивает.

— Найду, — отвечаю отчаянно. — Выкупи меня! Я всё верну!

Он касается пальцем запыленной щеки.

— Маленькая отчаянная кошечка, — изрекает. — Совсем в безысходности, раз просишь меня — твоего нового врага, выкупить тебя.

— Пфф, кошечка? — слышится за спиной мужчины. — Мегера она. Расцарапала мне двух бойцов.

Рихтер усмехается. И эта усмешка ужасает. Как и его взгляд — бездушный.