Возмещение ущерба

Дверь в зал заседаний тихонько приоткрылась. Боковым зрением Дана определила в вошедшей Линду. Приход секретарши сбил ее. Она потеряла ход мысли. Слова перестали литься, и голос стал неуверенным. Предстояло обратиться к документам, а она забыла, на чем остановилась. Она замолчала и, подняв глаза на Крокета и Бернсайда, со смущенной улыбкой проговорила:

— Простите меня, я на минутку.

Бернсайд отреагировал на это так, словно во время танца с хорошенькой женщиной музыка внезапно прекратилась. Крокет сделал гримасу, словно вляпался во что-то гадкое, но быстро оправился и, откашлявшись, с деланой небрежностью проговорил:

— Мы работаем уже почти сорок пять минут. Самое время сделать маленький перерыв.

Дана вытолкала Линду в приемную, в то время как присутствующие потянулись к пирожным и стали наливать себе кофе. Обогнув стол красного дерева с аккуратно разложенными журналами, Дана увлекла секретаршу к стоявшей в уголке большой пальме в кадке.

— Простите меня, ради бога, — сказала Линда, не дав Дане времени хорошенько отругать ее. Вид у нее был искренне сконфуженный.

Дана подавила свой гнев. Когда дела идут хорошо, подчиненных мы не ценим, когда что-то не так — делаем их козлами отпущения.

— В чем дело? — раздраженно спросила она.

— Вам муж звонит.

Дана почувствовала, как сдавило затылок, и, стиснув зубы, проговорила:

— Скажи ему, что я на совещании и позвоню позже.

— Я так и сказала, Дана. Но он настаивает.

Краем глаза Дана увидела, как к ним катится Крокет — в шатком равновесии, как шар, пущенный под уклон.

— Что происходит, черт побери? Почему заминка?

— К сожалению, мне придется взять трубку, Марвин.

— Сейчас? Это необходимо сделать именно сейчас? Что же это за птица такая звонит, черт его дери? — Казалось, он сейчас лопнет от возмущения.

— Это мой муж, — нехотя призналась она.

Крокет закатил глаза и подергал себя за узкий манжет рубашки, чтобы взглянуть на циферблат своего «ролекса».

— Некстати. Вот уж некстати! — И повернувшись на каблуках, он в сердцах выкатился.

Дана направилась к аппарату в маленькой нише.

— Нет, он хотел поговорить с вами без посторонних, чтобы вы были в кабинете.

Дана чуть не выругалась и сердито двинулась в кабинет. Может, что-то с Молли — позвонили из детского сада, девочка заболела, надо за ней приехать. А может, Гранту потребовалась чистая рубашка или он хочет что-то ей поручить из того, что не может или же не хочет сделать сам.

С грохотом захлопнув за собой дверь в кабинете, она схватила трубку, сбив со стола аппарат. Телефон повис на проводе.

— Какого черта, Грант! Ты меня сорвал с заседания. Крокет вне себя!

— Прости, Дана. Я знаю, что ты на заседании.

— Была, Грант. Была на заседании! А сейчас стою здесь и разговариваю с тобой, в то время как Крокет лишний раз берет меня на заметку — еще один довод в пользу того, что меня надо уволить! Если ты этого добиваешься, потому что…

— У меня дурные вести, Дана. Лучше присядь.

— Нет, Грант, не могу же я… — начала было она и осеклась. Тон его не был требовательным. И раздражительным он не был. Говорил он неуверенно и даже как будто робко. И в голосе чувствовалась дрожь. Лучше присядь. Сердце ее забилось от внезапного волнения. Страх охватил ее.

— Что случилось? С Молли?

— Нет, Дана. С Молли все в порядке. — Он замолчал.

— Что такое, Грант?

— Это с твоим братом.

— С Джеймсом?

— Случилось плохое, Дана. Очень плохое. Возле дома меня ждала полиция. Я все еще дома.

— Дома? Что делает полиция у нас дома?

— Твой брат умер, Дана. Его убили вчера вечером.

7

Детектив Майкл Логан посасывал вишневый напиток, неся в руках недоеденную длиннющую сосиску с луком и соусом. Верхняя ступенька прогнулась под его тяжестью. Логан сошел со ступеньки, затем осторожно ступил на нее вновь. Дощатые края ступеньки приподнялись вслед за шляпками выдвинувшихся гвоздей. В этих старых домах на Северо-Западе дерево вечно гниет. Постоянные дожди не дают ему просохнуть. Никто и не ждет от него долговечности. Лестницу эту хорошо бы сломать и построить заново, что, может быть, и собирались сделать — вот и материалами, что на аллее, запаслись.

На тротуаре толпились соседи, здесь же за полицейским ограждением сновали телевизионщики. Репортеры проверяли микрофоны, репетировали, что они скажут, когда программа утренних новостей перейдет к сюжету об убийстве в Грин-Лейк. Убийства в пригородах всегда были сенсацией.