Возлюбленная из Страны Снов

Пока они боролись, привидение скрылось. И сэр Джордж выпустил Дюваля, который был вне себя от испуга и гнева.

— Как вы смеете? — восклицал он, задыхаясь и вытаскивая из кармана револьвер. — Вы поплатитесь за это жизнью.

— В таком случае, вас повесят за убийство, — спокойно ответил сэр Джордж. — Я вам советую сегодня, и пораньше, убраться из этого дома, не то я изобличу вас, как вора.

— Я не вор. Как вы смеете нападать в доме ваших друзей на такого же гостя, как вы? Я требую удовлетворения.

— Ничего подобного вы не получите. Не стану я драться с вором. Послушайтесь лучше моего совета и уезжайте без скандала, подобру-поздорову. Револьвер есть и у меня, и я недурной стрелок, так что вам могло бы прийтись плохо, а такие господа, как вы, любят жизнь.

По-видимому, эти нелестные слова все же произвели впечатление. Иностранец спрятал револьвер в карман и отступил к двери.

— На этот раз вы победили, — пробормотал он сквозь зубы, — но когда-нибудь мы с вами сочтемся.

— Это как вам будет угодно. А теперь ступайте, у меня есть более важное дело.

Он разбудил хозяев, и те, перепуганные, в ночных костюмах, отправились с ним в комнату Эстеллы. Она была заперта изнутри. На стук и зовы никто не откликнулся. Они выломали дверь — увы, комната была пуста. На смятой постели никого не было. Все трое переглянулись и побледнели. Куда же девалась Эстелла? Что это за таинственное исчезновение?

Сэр Джордж торопливо исследовал комнату. Окна были плотно закрыты; занавеси опущены. Очевидно, Эстелла могла уйти оттуда только какой-нибудь потайной дверью. Но откуда же она могла знать, где эта дверь? Что, если она ходит во сне и попала в какой-нибудь тайник и лежит там, как мертвая?.. Ада плакала на диване; муж ее и сэр Джордж растерянно переглядывались, не зная, что делать.

— Разбудите слуг, пошлите за каменщиком и плотником, — внезапно решился сэр Джордж. — И за доктором тоже. Да нельзя ли добыть топор? Пока что, я бы сам попробовал сорвать панели.

Он так деятельно принялся за работу, что вскоре у камина обнаружилась выдвижная дверь. Задвижки на ней были заржавленные и отодвинуть их удалось лишь с большими усилиями. Как могла отодвинуть их слабая, хрупкая женщина?..

Лампа осветила узкий и низенький коридор, местами со ступеньками, такой узкий, что широкоплечий сэр Джордж еле протиснулся в него. Под лесенкой, за поворотом, на полу лежала фигура женщины в белом. Это, несомненно, Эстелла. Но жива ли она?

Он мигом передал лампу Джеку Гардрессу и вынес на руках свою любовь из темного, узкого тайника. На лбу у нее был шрам, должно быть, от удара при падении; рука, запачканная кровью, все еще сжимала бумагу, из-за которой, по-видимому, разыгрались все трагические события этой ночи. Нестерпимо мучительно было тащить ее, бесчувственную, вместе с Джеком, за руки и за ноги, по темному коридору, но иначе пройти было немыслимо. Зато с какой искренней признательностью вырвалось у сэра Джорджа: «Слава Богу!», когда доктор объявил, что Эстелла жива и скоро придет в себя.

— Она, должно быть, ходила во сне, — сказал доктор, — и, споткнувшись, упала и ударилась головой о камень. Но причиной обморока было не столько падение, сколько спертый воздух в подземном ходе. Если б вы опоздали на час, ее бы, пожалуй, и нельзя уж было спасти.

Таким образом, трагическая мочь сменилась радостным утром. Под вечер к больной допустили ее рыцаря, и он нашел ее лежащей на подушках, с повязкой на лбу, смертельно бледной, но с радостным светом в глазах. Он опустился перед ней на колени. Она протянула ему обе руки.

— Джордж, как вы были добры ко мне! Должно быть, я таки не могу сама усмотреть за собой, и…

Но он не дал ей договорить и зажал ей рот поцелуем.

Бумага оказалась свидетельством о бракосочетании Джона Чартерса с Марджори Вильдекр, совершенном в деревушке Лейшир в 1795 году. А иностранец — одним из наследников младшей линии, принявшим имя своей матери-француженки, чтобы удобнее скрыть свою личность. Он знал, что некогда этот замок принадлежал роду Вильдекров, что в нем жила Марджори, и решил искать там брачное свидетельство. Но ему помешало привидение. Дело в том, что итальянский граф, за которого вышла вторично Марджори Вильдекр, оказался прадедом Эстеллы. Отсюда и фамильное сходство. И, как ни доказывал сэр Джордж Сифильд своей милой жене, что денег у него достаточно и спорного наследства ему вовсе не нужно, он не мог не признать, что на свете есть много такого, что и не снилось философам.

[Без подписи] ПРИЗРАК

Смеркалось. В маленькой гостиной было уже совсем темно. Окна были завешены плотными бархатными портьерами. Эту пору дня графиня любила так же, как мягкие персидские ковры, в которых бесшумно тонет нога, — как и гладкие, мягко ложащиеся материи и неопределенно сумеречные краски.

Она ненавидела все, что лезло на первый план, что шумно и суетливо требовало к себе внимания и своего признания. В ее гостиных, которые были открыты лишь для немногих избранных, царил постоянно сдержанный аристократический тон.