Возлюбленная из Страны Снов

— Ну конечно, — смеясь, возразила Эстелла. — А если не справлюсь, тогда скажу вам.

— Молю судьбу, чтоб это было поскорее! — горячо воскликнул влюбленный.

Ада покровительствовала сэру Джорджу и негодовала на подругу, зачем она мучает его; Эстелла смеялась и говорила, что англичанам полезно ждать. Когда Ада предложила ей отдохнуть с дороги перед обедом, она охотно прилегла на довольно жесткий диванчик и тотчас задремала. И ей привиделся странный сон.

Во сне она испытывала какое-то странное волнение, напряженное ожидание… Вокруг нее была темнота; но вдруг, среди этой тьмы, ярко осветилось одно местечко, и она увидала старинную шифоньерку. Ничего другого она не видела: ни комнаты, ни прочей мебели — одну только старинную шифоньерку, на которой лежал развернутый, старый, пожелтевший пергамент, и на нем — капли свежей крови.

Она проснулась в испуге. Что за нелепый сон?.. Действительно, это комната привидений. В конце концов, она не уверена, что ей это так уж нравится… Одеваясь к обеду, она все время видела перед глазами старинное бюро, пергамент и на нем капли крови.

— Какая вы бледная и взволнованная, — говорил ей с нежной заботливостью сэр Джордж, ведя ее к столу. — Что случилось? Я хочу знать.

Он внимательно выслушал ее рассказ о странном сне, но еще внимательнее слушал другой сосед Эстеллы, красивый полуиностранец, приехавший в одном с ней поезде. И, когда она выразила предположение, что это — вещий сон, который указывает ей, где она должка искать пропавший документ, оба разом воскликнули: «Документ? какой документ?» Но в то время, как глаза сэра Джорджа выражали только изумление, г. Дюваль насторожился так, словно дело касалось его лично. «Почему это его так интересует?» — удивлялся сэр Джордж. Но м-рс Чартерс не имела привычки распространяться о своих личных делах и поспешила, смеясь, переменить разговор.

Сэр Джордж Сифильд был чрезвычайно недоволен: «При чем тут этот иностранец, который уже успел вскружить головы всем здешним дамам? Откуда его выкопала Ада Гардресс? И что она находит в нем интересного и таинственного?.. По-моему, у него препротивная физиономия…» Еще более рассердился он, когда, немного погодя, устроились танцы и Эстелла закружилась в объятиях иностранца. Он даже щелкнул зубами от злобы. «Ну, уж это дудки!» — сказал он себе и тотчас же, улучив удобный момент, пригласил м-рс Чартерс на вальс.

— Какой вы сегодня сердитый, сэр Джордж, — смеясь, говорила Эстелла. — Мой предыдущий кавалер был гораздо приятнее.

— Я готов свернуть ему шею. У него такая рожа, что на месте хозяев я бы припрятал подальше свое серебро.

— Удивительно, как мужчины способны злиться друг на друга. И за что? За то только, что он иностранец, что у него хорошие манеры и нет настроений…

— Вам он нравится? Впрочем, это и так сразу видно.

— Если вы будете говорить неприятные вещи, я брошу вас и пойду опять танцевать с ним. Он вальсирует божественно.

Сэр Джордж сверкнул глазами.

— Если вы это сделаете, я наверное сверну ему шею.

— Что за нелепость? Англичане так грубы…

— Как вы мучаете меня, Эстелла!.. — сэр Джордж вдруг оборвал на полуслове.

— Кто вам дал право называть меня так? Что за дерзость! — но в эту минуту Эстелла заметила, что ее кавалер не слушает ее, а смотрит с необычайным интересом на портрет, висящий на стене напротив — портрет женщины в костюме конца XVIII века, но с вьющимися, ненапудренными волосами. Нельзя сказать, чтобы этот портрет был написан особенно художественно; но он был необычайно похож на саму Эстеллу. Оба изумлялись этому сходству, допытывались, кто изображен на портрете, и не могли узнать. Хозяин, смеясь, уверял, что это портрет Белой Дамы — той самой, которая появляется призраком в библиотеке и в кедровой комнате.

— Это где меня положили спать? — с комическим ужасом вскричала Эстелла. — Ну, знаете, я начинаю бояться.

— Я буду сторожить у вашей двери, — обещал сэр Джордж. — Если вы испугаетесь, кликните меня, я заколю для вас любое привидение.

— Интересно знать, кто спит рядом со мной, — осведомилась Эстелла. И ей стало немного неприятно, когда ей сказали, что рядом с ее спальней нет другой жилой комнаты.

— Вы же говорили, что обожаете привидения и все такое, — смущенно оправдывалась хозяйка, — иначе бы я не положила вас в кедровой комнате.

— Да, да, конечно, — Эстелла была горда и не хотела сознаться, что боится. Но теперь она уже сама предложила сэру Джорджу провальсировать с ней, говоря:

— Мне что-то холодно. Надо согреться.

В комнате с желтыми занавесками было так уютно и тепло, что она скоро уснула. Но на заре проснулась в смертельном страхе — ей вновь приснился тот же сон: темнота, шифоньерка, пожелтевший пергамент и на нем капли свежей крови.

II